Левая нога ужасно болела - наступать на нее было почти невозможно. Кажется, треснула коленная чашечка. Пришедший лекарь долго ругался, что я встала, наложил специальную повязку и велел больше отдыхать. Ирвин принес мне трость, на которую я опиралась во время ходьбы, дабы не звать его каждый раз. Он по-прежнему ночевал в гостиной около моей спальни, никому не доверяя свой пост. Алекс ко мне не приходил, но Лиззи как-то раз навестила.
Она долго мяла в руках свою юбку, ерзая в кресле около моей постели. Я не спешила ей помочь. Наконец, решившись, Лиззи начала разговор.
- Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, мне уже лучше, - вежливо ответила я.
- Белла, ты должна сказать лорду Ирвину, чтобы он пустил к тебе Александра! - выпалила она, видимо, то, ради чего пришла.
- Зачем? - поинтересовалась я.
- Он очень переживает и хочет увидеть тебя, а лорд Ирвин не пускает его.
- Лиззи, мы сейчас говорим об Александре, по вине которого я здесь лежу? Ушам своим не верю.
- Но ты тоже виновата в том, что случилось, - горячо воскликнула она, и я разозлилась окончательно.
- И в чем же, позволь узнать?
- Ты дала ему повод ревновать тебя к лорду Ирвину! Я сама видела, как вы целовались...
-... и сказала об этом Алексу в тот вечер, верно? - закончила я за нее то, что в общем-то уже знала из подслушанного нечаянно разговора.
- Верно, - убито созналась она. - Но я не думала, что он сотворит такое.
- А зачем тогда ты это сделала?
- Я думала, что он поменяет наших охранников местами, я так ему и советовала.
- Не знаю, что ты там видела, но Ирвин ни разу меня не целовал. Никогда. Твои глаза тебя обманули, - устало сказала я.
- Ты меня когда-нибудь простишь?
- А ты сама себя когда-нибудь сможешь простить, Элизабет? - спросила я в ответ. Лиззи ушла, не сказав ни слова, и больше не приходила.
***
Я медленно выздоравливала и ожидала развода. Бабушка говорила, что Приграничье - идеальный вариант для ведьмы, и я ей верила. Преследование лорда Итана, мой дар, удачное стечение обстоятельств, и вот я здесь. Увы, бабушка не оставила мне никакого наследства, иначе мне бы не пришлось выходить замуж. Конечно, всегда оставался еще один вариант - работа, но здесь было несколько препятствий. Во-первых, после смерти бабушки я еще не достигла двадцати одного года, возраста совершеннолетия. Во-вторых, бабушка, будучи леди до мозга костей, считала работу неприличным для леди занятием. В какой-то мере так оно и было: в нашем королевстве благородные дамы утруждали себя только рукоделием, забегами по торговым рядам и косметическим салонами, игрой на нервах мужей и сочинением поэтических сплетен. Были, конечно же, исключения, но они лишь подтверждали правило. Именно поэтому замужество представлялось мне наилучшим выходом из сложившейся ситуации, а лорд Приграничья вообще казался подарком судьбы, потому что с натяжкой его можно было считать моим собственным выбором, а не навязанным четой Каль. Предубеждение слишком дорого мне обошлось.
Что ж, лучше учиться хотя бы на своих ошибках, чем не учиться вовсе. Я твердо была настроена уехать как можно дальше и начать работать. Истинное благородство не связано ни с титулами, ни с громкими именами, поэтому честным трудом его не запятнаешь. Бабушка, несмотря на свои крайне консервативные взгляды, все-таки согласилась на мои уговоры и позволила мне поступить в лекарский колледж, пока я жила у нее. Денег у нас не было, поэтому единственным условием, поставленным бабушкой, была бесплатность моего обучения. Я вывернулась наизнанку, но поступила. Правда, на самое непопулярное отделение - военное. Так условно называли лекарей, занимающихся ранами, ранениями и травмами, которые получали обычно воины. Все, что требовалось, зашивать; все, на что нужно было накладывать повязки; все, что было связано с оперативным лечением, - все это находилось в ведении военных лекарей. Строго говоря, это самая сложная специализация и одно из самых популярных направлений, но в университете. В нашем же провинциальном колледже учили только на помощников лекарей - людей, которые будут на подхвате; ну и общие основы лекарского дела читали. Я бы предпочла что-нибудь более мирное - например, детское отделение, но баллов мне не хватило.
Документы об окончании лекарского колледжа и присвоении Изабелле Грей профессии "помощник военного лекаря" я берегла как зеницу ока. Теперь к ним следует прибавить свидетельство о разводе и поставить точку на этой странице своей жизни.
По молчаливому согласию мы с Ирвином не поднимали эту тему в наших разговорах. Лишь однажды я как-то спросила, не выдержав неизвестности, не говорил ли ничего лекарь о том, получится ли у меня когда-нибудь еще забеременеть. Ирвин долго не решался заговорить, и я все поняла без слов. Больше ворошить это мне уже не хотелось.
Воспоминания приходили ночью, и это было гораздо страшнее, потому что ночью я была совсем одна и беззащитна. Мне раз за разом снилось озверевшее лицо Александра, и мое собственное бессилие перед его злобой во сне не давало мне даже пошевелиться. Оцепенение проходило, только когда я просыпалась. Слез, кстати, тоже не было. Совсем. Может, если бы хоть раз мне удалось выплакать пережитое, я почувствовала бы облегчение, но, увы.
Моим разводом занимался Ирвин, так как ходить мне все еще было трудно. Пару раз ко мне для беседы приходил дознаватель, и я заново переживала ту страшную ночь. Ирвин говорил, что Алекс пытается выставить нас любовниками, дабы избежать серьезного наказания и ограничиться простым разводом. Тот факт, что Ирвин по-прежнему обитал в моей гостиной, что, несомненно, было замечено следователем, свидетельствовал против меня, но мне было все равно. Я не хотела никаких наказаний мужу - только свою свободу назад.
Через месяц нас наконец-то развели. Правда, как и предполагал Ирвин, меня посчитали неверной супругой, которая получила свое сполна - в землях Приграничья к человеческим женщинам относились гораздо хуже, чем к своим, поэтому мне предписывалось в двадцать четыре часа забрать свои вещи и покинуть поместье мужа и Северное Приграничье заодно. Получив вожделенную бумагу, я принялась паковать сумку. Под своими вещами подразумевалось мое приданое, которого у меня не было, поэтому я сложила все свои старые платья, присланные тетушкой.
В голове было удивительно пусто. Я сидела в общей с бывшим мужем гостиной и ждала Ирвина, чтобы с ним попрощаться, когда вдруг ко мне пришел Александр. За прошедший месяц он осунулся и теперь выглядел совсем больным. Наверное, мне нужно было испугаться, но я так устала бояться, что просто хладнокровно ждала, как он объяснит свое появление здесь. Ирвин где-то недалеко, я снова чувствую свою ведьминскую силу, так что страх временно съежился внутри меня и замолчал.
- Белла, я не хотел, чтобы так вышло, - начал он. Видя, что я никак не реагирую, он продолжил. - Я люблю тебя, Белла. Умоляю тебя, давай забудем все и начнем сначала. Я буду за тобой ухаживать, я сделаю все, что ты захочешь, только не уезжай!
- Алекс, не нужно. Я уже все решила.
Он сделал еще шаг ко мне и решил зайти с другой стороны, напугав меня предстоящей жизнью.
- Белла, ты не понимаешь своего положения. Что ты будешь делать одна, без денег? По суду тебе достаются только те лохмотья, в которых ты приехала. Ты леди, чем ты станешь зарабатывать себе на жизнь?
- Это тебя не касается, - холодно ответила я.
- Ах, вот как ты заговорила, - сузил он глаза, начиная заводиться. - Найдешь себе любовника побогаче и будешь жить припеваючи, пока ты ему не надоешь. Ты устанешь торговать собой, ибо это единственное, что у тебя есть, и вспомнишь обо мне. Ты обязательно вернешься ко мне, и мы снова будем вместе, слышишь?