Хорошие плотники работали тщательно, в день клали несколько венцов, и сруб рубился недели в две. Конечно, если артель была большая, а постройка маленькая и нежилая, не требовавшая тщательной подгонки бревен, например, часовня или небольшая церквушка, можно было срубить ее и за световой день.
В общем-то, ненамного сложнее, но качественнее была рубка «в охлуп»: чашка вырубалась не в нижнем, а в верхнем бревне, в его нижней части, и накрывала собой нижнее бревно. Тогда дождевая вода не затекала в чашку, а скатывалась вниз, и углы не так гнили.
При рубке «в чашку» и «в охлуп» концы бревен в 4–5 вершков выступали за пределы стен. Торцы их открыты, а торцы наиболее впитывают влагу, так что в старых постройках углы со временем начинали подпревать, а из-за ослабленных углов сруб потихоньку начинал разваливаться. Да и не особенно красиво получалось с торчащими из углов концами бревен, а хозяин мог захотеть и щегольнуть своим домом. Наконец, срубы нередко обшивали снаружи тесом, и чтобы теплее было, и чтобы бревна меньше гнили, а концы бревен при этом мешали, и нужно было их обшивать по отдельности. Для дорогих щеголеватых построек применялась рубка «в лапу»: концы бревен тщательно затесывались так, что получалась своеобразная фигура в виде параллелепипеда с более узкой одной стороной и трапецеидальным торцом. Так столяры раньше вязали ящики «в шип», чтобы они не разваливались. Такая рубка была доступна только хорошему профессиональному плотнику, а строительство, разумеется, затягивалось. Зато донельзя простой была рубка «в охряпку», когда вместо круглых чашек в концах бревен вырубались прямоугольные пазы. В основном рубка «в охряпку» шла при большой спешке или для хозяйственных построек, где не требовалось ни особой красоты, ни большой прочности, ни тепла.
Пожалуй, здесь самое время снова вспомнить экскурсоводов и журналистов, а заодно и искусствоведов. Вот, говорят они, в старину плотники, рубившие храмы, непременно стесывали торцы бревен вгладь топором: так-де капилляры древесины заламывались, и торцы влагу не впитывали и не гнили. И верно, в постройках XVII в. торцы стесаны. А в более поздних – опиливали. То ли плотники добросовестность утратили, то ли негниющая древесина пошла… Вот только эти краснобаи, верно, топора в руках не держали. Острый топор, которым можно вгладь стесать торец, капилляры перерезает, а не заламывает. А тупым, который эти капилляры заламывает, ничего не стешешь. А просто не было до Петра I больших поперечных пил, а небольшой ножовкой кондовое бревно вершков в десять не перепилишь. А не было таких пил, потому что не было технологии проката металла в вальцах для получения достаточно больших листов металла. Методом же свободной ручной ковки молотом на наковальне достаточно большой лист равной толщины не получишь. Вернее, технология-то была известна с древности: еще античные ювелиры прокатывали полоски золота. Но чтобы прокатать сталь, хотя и добела раскаленную, к вальцам нужно приложить нечеловеческую энергию. Вот как научились передавать энергию водного колеса, а там и паровой машины к прокатным станам, так и отпала нужда стесывать торцы. А чтобы торцы не гнили, достаточно хорошо промазать их жидкой глиной, а еще лучше – известью. Так и делали. Да и выгнивают бревна сначала в чашках, а вовсе не с торца. А чашки как раз топором и вынимают. Но конечно, искусство – это ого-го, это прекрасно. А технология металла – так, что-то низменное…
Хотя Россия и богата лесами, но особенно при постройке большого дома могло случиться так, что бревен нужной длины не хватало. Тогда приходилось связывать, сплачивать бревно в венце из двух коротких бревен. При таком сращивании соблюдалось правило: нижние венцы, которыми сруб будет лежать на фундаменте, делать цельными, а короткие бревна сращивать «вперебежку» так, чтобы места сращивания тяготели к противоположным углам. Еще лучше – между срощенными бревнами класть хотя бы одно-два цельных бревна.
Как были разные способы рубки, точно так имелись и различные приемы сращивания бревен. Например, в дешевых, не требовавших прочности и тепла хозяйственных постройках применялись сращивание «в столб»: в цельное бревно на шип врубался короткий, не более как в два бревна столб, в нем по бокам делались пазы, в которые вставлялись затесанные концы коротких бревен, а затем все это вновь накрывалось цельными длинными бревнами. В столб сращивали целые срубы, например, сараев, овинов, но прочность здесь была самая незначительная, и сруб начинал расседаться, как только сгнивали нижние венцы и бревна неравномерно оседали. Лучше было сращивать бревна «в крюк»: в каждом из сопрягающихся концов коротких бревен вырубалась особая зигзагообразная фигура, да еще иногда с выступающим зубом в одном бревне и пазом для него в другом. Такое соединение было очень прочным, бревна не могли разойтись по длине, а если сращивание было «с зубом», то не могли и сдвинуться одно относительно другого. Разумеется, всюду сочленения прокладывались мхом. Сравнительно простой была технология сращивания с клиньями: короткие бревна врубались концами друг в друга, как при сращивании в столб: на одном конце был паз, на другом шип; затем в оба бревна вдалбливались вертикально массивные клинья, а в верхнем, цельном бревне соответственно им выдалбливались пазы, куда эти клинья и входили. Разумеется, все это сильно замедляло работу, и, разумеется, одним топором здесь ничего сделать было невозможно: без долота, да и без пилы не обойдешься.