– А я когда-нибудь верну себе эту часть?
– При последнем расчете, как деньги в банке. — Отец Мартин улыбнулся.
– Святой отец, но я хочу жить мирно и спокойно!
Отец Мартин испытующе посмотрел на меня.
– Прости, Ральф, но именно этого у тебя никогда не будет.
– Спасибо, святой отец.
– Бог хочет от тебя чего-то важного, — сказал он. — Не могу сказать, какой мерой отмерится — сам узнаешь, когда придет время.
Улыбка исчезла, и я увидел печаль в глубине его глаз.
Я читал книгу отца Мартина, где описаны пять случаев одержимости дьяволом в двадцатом веке и, не сдержав любопытства, спросил, не он ли был одним из экзорцистов. Иезуит кивнул. Мне страшно хотелось знать, в каком из этих шокирующих случаев он проводил обряд, но в его взгляде я прочел такую боль, что не решился спрашивать.
– В Каире, Ральф. От меня там мокрого места не осталось.
Мы помолчали. Я хотел, чтобы он сказал больше и, не дождавшись, гадал, с какой грозной и таинственной опасностью он там столкнулся. В своей книге отец Мартин назвал экзорцизм «отвратительной работой… кошмаром наяву, разъедающим душу… ожесточенной дуэлью с абсолютным злом… ужасным и непоправимым насилием над сокровенной сутью священника…». До меня впервые дошло, что этот седой экзорцист многим рисковал и еще больше потерял, много лет сражаясь с Сатаной и его приспешниками. Однако своими страданиями, своей жертвой он освободил много душ и собрал много сокровищ на небесах.
Отец Мартин очень любил Бога — это чувствовалось, когда он рассказывал о пережитом, о хорошем и плохом. Его лекция имела большой успех. Все в зале, и я в том числе, слушали затаив дыхание. Когда в июле 1999 года этот великий человек мирно почил в возрасте семидесяти восьми лет, лучшей эпитафией ему стали слова Иисуса: «Нет больше любви, чем если кто-нибудь положит жизнь свою за други своя». Постепенно, болезненно, проводя один обряд изгнания дьявола за другим, отец Мартин это сделал. Вечная ему память.
Глава 4
Дом у кладбища
Среди мест последнего упокоения мне нравится Махпела — это несколько кладбищ на территории в 80 гектаров недалеко от моего прежнего дома в Глендейле, Квинс. Там, кстати, похоронен легендарный иллюзионист Гарри Гудини, скончавшийся в 1926 году в канун Хэллоуина. Я много раз приходил на его могилу к массивному, обветренному мраморному надгробию с красивой статуей плачущей женщины, окруженному каменными скамьями. Мне нравилось размышлять об увлекательных секретах, которые мастер иллюзий унес с собой, о фантастических трюках, которые никому не удалось повторить: освобождение из смирительной рубашки, наручников, из запечатанного и опущенного в воду гроба, откуда так эффектно вырывался мокрый Гудини. Еще при жизни иллюзионист пообещал устроить и более зрелищный выход из гроба, вернувшись с того света, поэтому каждый год на Хэллоуин преданные фанаты собираются у могилы Гудини, охраняемой двумя невезучими новобранцами-полицейскими, которые морозят задницы целую ночь, пока не забрезжит рассвет и разочарованная толпа не начнет расходиться. Гудини еще не покидал свой последний приют, но я не рискнул бы ставить против него. Я восхищаюсь борьбой великого иллюзиониста с шарлатанами, выдающими себя за экстрасенсов, которых он блестяще разоблачал при каждой возможности.
А еще кладбище Махпела фигурировало в двух расследованиях не совсем обычных дел. В первом я проводил неофициальное расследование просто как гражданин, узнав, что несколько могил осквернены. Это не был вандализм, когда сопливые панки выворачивают памятники или оставляют расистские граффити в этнической части кладбища, нет, останки были выкопаны и обезглавлены. Гробокопатели действовали неожиданно дерзко: они заезжали на территорию на грузовичке, цепляли запечатанные двери склепов крюками на прикрепленные сзади цепи, вырывали и так добирались до останков.
Не исключая оккультного следа в этих гнусных преступлениях, я навел справки и вскоре вышел на след злоумышленника. Им оказался бруклинский жрец культа пало маюмбе. Этот африканский культ распространен в некоторых частях Бразилии, Кубы и Суринама и включает поклонение духам мертвых. По-испански «пало» означает «ветвь» или «дерево», а «маюмбе» — «черная ведьма».
Жрецов культа называют «гангелеро» или «тата нкист» и боятся не меньше, чем христиане дьявола. Гангелеро занимаются черной магией и всякими умерщвлениями. Такие сатанинские практики называют «путь левой руки». В одном из самых мрачных ритуалов в котел, называемый нганга, кладут человеческий череп вместе с грязью, ножами, пистолетами, дохлой собакой, скорпионами, травами и другими предметами, якобы обладающими мистической силой, и проводят обряд черной магии.