Один из северян упал на колено от удара восьмифутового лесного демона, и великан перехватил подземника, не позволив закончить дело. В суматохе он потерял оружие, но алагай это не помогло. Демон прыгнул на великана, и тот поймал его одной рукой в воздухе, а другой нанес сокрушительный удар. Вспыхнула магия. Джардир заметил на нем прочные рукавицы, окованные меченым металлом.
Великан не дал лесному демону опомниться, навалился на него и принялся молотить по голове, пока тот не затих. Вымазанный ихором северянин взревел в ночи. С густой гривой соломенных волос и бороды он напоминал льва, попирающего добычу.
Приблизился еще один демон, но ему навстречу вышел худенький парнишка с ярко-рыжими волосами и бледной кожей, одетый, как хаффит, в разноцветный лоскутный наряд. Он вскинул какой-то музыкальный инструмент. Юноша извлек из инструмента омерзительный скрежет. Алагай схватился за голову и страдальчески завизжал. Скрежет продолжился, и демон в страхе бросился прочь — прямо на топор другого чина.
— Борода Эверама, — выдохнул Аббан.
— Что это за волшебство? — спросил Ашан.
— Нужно выяснить, — согласился Джардир.
— Избавитель, позволь мне убить великана и привести к тебе отрока, — взмолился Хасик. Глаза его горели безумием, как бывало всегда перед боем.
— Не смей, — отрезал Джардир. — Мы пришли, чтобы учиться, а не сражаться.
Он понял, что воинам не по душе такой ответ, но ему было все равно, поскольку его внимание привлекли еще две фигуры. Одна определенно была женской и не держала никакого оружия, лишь небольшую корзинку. Другая была намного крупнее и одета по-мужски, но вооружена луком, как прочие северянки. Лицо ее было изуродовано демонами.
Обе были одеты в изящные плащи, расшитые сотнями меток, и безмятежно шли сквозь резню. Алагай их не трогали, северяне почтительно обходили стороной.
— Алагай их не видят, как будто на них Плащи Каджи, — заметил Ашан.
Демон ударил воина лапой в грудь. Северянин закричал и упал, выронив топор. Женщины в плащах поспешили на помощь. Высокая всадила в демона стрелу, более хрупкая опустилась рядом с мужчиной на колени. Она откинула капюшон, и Джардир увидел ее лицо.
Она была прекраснее даже Инэверы. Сливочная кожа резко контрастировала с черными, как броня скального демона, волосами.
Женщина разорвала рубаху северянина и обработала рану, пока ее охранница отстреливала всех алагай, которые осмеливались приблизиться.
— Дама’тинг-северянка? — высказал свою догадку Джардир.
— Дикарка, жалкая пародия! — откликнулся Ашан.
Через мгновение красавица отдала товарке приказ. Охранница повесила лук на плечо и подняла раненого. Обратный путь преграждали алагай, но дама’тинг-северянка достала что-то из сумки. В руке блеснул огонь, она размахнулась и бросила. Алагай раскидало взрывом, и больше они не шевелились.
— Дикарка — возможно, — заметил Джардир, — но эти северяне кое-что умеют.
— Их мужчины — трусы хуже хаффитов. Полагаться на женщин! — возмутился Шанджат. — Да я скорее бы умер на поле боя!
— Нет, — возразил Джардир, — это мы трусы. Прячемся в тени, пока чины ведут алагай’шарак!
— Они наши враги, — напомнил Ашан.
Джардир взглянул на него и покачал головой:
— Днем — враги, но ночью все люди — братья.
Он надел ночное покрывало, вскинул копье, издал боевой клич и ринулся в гущу схватки.
Его спутники замешкались от удивления, но после тоже взревели и бросились в бой.
— Красийцы! — крикнула Меррем, жена мясника.
Рожер удивленно вскинул глаза и увидел, что она права. Десятки красийских воинов в черном с криками бежали на расчищенный участок, размахивая копьями. Кровь застыла у него в жилах, смычок соскользнул со струн.
В этот миг его едва не убил демон, но Гаред отсек занесенную лапу своим мачете.
— Смотрите на демонов! — крикнул Гаред лесорубам. — Если мы уступим подземникам, до красийцев очередь не дойдет!
Но вскоре стало ясно, что красийцы не собираются нападать на жителей Лощины. Воинов пустыни вел в бой мужчина в белом тюрбане. Его меченое копье сверкало, как начищенное серебро. Красийцы налетели на лесных демонов, словно стая волков на курятник, убивая их с отточенным мастерством.
Предводитель красийцев в одиночестве сражался в самой гуще лесных демонов, но его бесстрашие казалось оправданным, ибо он убивал подземников с не меньшей легкостью, чем Меченый. Копье его мелькало размытым пятном, руки и ноги двигались неестественно быстро.
Остальные воины, сомкнув щиты боевыми клиньями, косили демонов, как спелый ячмень. Один отряд возглавлял мужчина в безукоризненно белом одеянии, которое резко контрастировало с черными одеждами других воинов. Человек в белом был безоружен, но уверенно шагал по полю боя. На него бросился лесной демон. Воин шагнул в сторону, подставил ногу и толкнул споткнувшегося подземника на копье товарища.
На него напал еще один, но он отклонил торс влево, затем вправо. Человек стоял как вкопанный, но легко уклонялся от когтистых лап подземника. Когда демон замахнулся в третий раз, воин перехватил его запястье и развернулся, обратив силу подземника против него самого. Тварь грохнулась навзничь, и другой красиец без труда пронзил ее копьем.
Рожер с товарищами думали, что очистка займет всю ночь, и имели в запасе свежие силы и немало петард от Лиши.
С красийцами битва закончилась через несколько минут.
Красийцы и землепашцы замерли над трупом последнего демона, потрясенно глядя друг на друга. Все по-прежнему сжимали оружие, как будто не были уверены, что битва окончена, но никто не смел сделать первый шаг, и воины ждали приказа предводителей.
— Чины косятся на нас одним глазом, — сказал Джардир Ашану.
Ашан кивнул:
— А другим — на великана и рыжеволосого мальчишку-хаффита, от которого в страхе бегут алагай.
— Они тоже не двигаются, — заметил Джардир.
— Наверное, они не истинные вожди, — предположил Ашан. — Дикарские аналоги кай’шарумов. Великан, возможно, даже шарум ка.
— Тем не менее они достойны уважения. Идем.
Джардир направился к великану и юноше, убрав копье за плечо и раскинув пустые руки в знак добрых намерений. Приблизившись, он вежливо поклонился.
— Я Ахман, сын Хошкамина из рода Джардира, сына Каджи, — произнес он на чистейшем тесийском.
Глаза дикарей вспыхнули пониманием.
— Это Дамаджи Ашан. — Джардир указал на Ашана, который тоже слегка поклонился.
— Польщен, — произнес Ашан.
Землепашцы недоуменно переглянулись. Наконец рыжеволосый парнишка пожал плечами, и великан расслабился. Джардир с удивлением понял, что главный в этой паре — юнец.
— Рожер, сын Джессума из ривербриджских Трактов. — Рыжеволосый юноша откинул за спину разноцветный плащ, отставил ногу и произвел подобие поклона.
— Гаред Лесоруб, — представился великан. — Э… сын Стива.
Он оказался еще более неотесанным и просто шагнул вперед с протянутой рукой, так что Джардир едва не перехватил его запястье и не сломал кость. В последний момент он понял, что великан просто хочет пожать руку в знак приветствия. Гаред крепко сжал его кисть, вероятно проверяя этим примитивным способом мужество противника, и Джардир стиснул его пальцы так, что хрустнули кости. Когда они расцепились, великан еще раз уважительно кивнул.
— Шар’Дама Ка, подходят еще чины, — предупредил Ашан на красийском. — Один из их священников-еретиков и дикарка-целительница.
— Ашан, я не хочу настраивать этих людей против себя. Дикари они или нет, мы выкажем им уважение как дама и дама’тинг.
— Может, мне еще вымыть ноги их хаффиту? — с отвращением осведомился Ашан.
— Если я прикажу.
Джардир низко поклонился вновь прибывшим. Рыжеволосый юноша поспешил их представить. Джардир поклонился праведнику и немедленно забыл его имя, повернувшись к женщине.
— Госпожа Лиша Свиток, — представил Рожер, — травница Лощины Избавителя.