— А это мой отец, Эрнал, — кивнула она на отца.
Джардир поклонился ему.
— Позволь представить моих советников. — Джардир указал на своих спутников. — С Дамаджи Ашаном ты уже знакома. Это кай’шарум Шанджат и мой телохранитель, даль’шарум Хасик.
Мужчины поклонились. Последнего члена свиты Джардир представлять не стал и пошел вдоль цепочки встречающих, кланяясь и называя себя и своих спутников.
Пятый красиец отличался от остальных. Другие были стройными, он — толстым. Другие одевались в строгие однотонные одеяния, он пестрел яркими красками, словно жонглер. Другие были крепкими и сильными, он же опирался на палку так тяжело, что без нее, казалось, упадет.
Лиша открыла рот, чтобы поприветствовать вошедшего, но он скользнул по ней взглядом и поклонился ее отцу:
— Рад наконец познакомиться с вами, Эрнал Свиток.
Эрни с любопытством посмотрел на него:
— Я вас знаю?
— Аббан ам’Хаман ам’Каджи, — представился толстяк.
— Я… продавал вам бумагу, — запинаясь, выговорил Эрни через мгновение. — У меня, э-э-э… до сих пор лежит в мастерской ваш последний заказ. Я ожидал оплаты, когда вестники перестали ездить из Райзона.
— Шестьсот листов цветочной бумаги вашей дочери, если не ошибаюсь, — произнес Аббан.
— Ночь! Так это ваша бумага?! — воскликнула Лиша. — Вы даже не представляете, сколько часов я горбила спину над этими листами лишь для того, чтобы они теперь лежали в сушильне, как… как компост!
Джардир мгновенно подскочил к ним, прервав знакомство со Смиттом, как будто оно ничего не значило.
— Чем ты оскорбил нашу хозяйку, хаффит? — спросил он.
Аббан поклонился, насколько позволил костыль:
— Похоже, я должен ее отцу денег, Избавитель, за бумагу, которую они изготовили для меня несколько лет назад, а я не смог забрать, поскольку мы закрыли границы.
Джардир зарычал и сбил его на землю ударом слева.
— Ты заплатишь ему втрое больше, немедленно!
Упавший Аббан застонал и сплюнул кровью.
Лиша оттолкнула Джардира, бросилась к Аббану и встала рядом на колени. Красиец попытался отстраниться, но она крепко взяла его голову в ладони и осмотрела. У него была рассечена губа, но накладывать швы было не обязательно.
Лиша вскочила и гневно посмотрела на Джардира:
— Что ты творишь?!
На лице Джардира отразилось потрясение, как если бы у Лиши внезапно выросли рога.
— Он всего лишь хаффит, — пояснил он. — Слабак без чести.
— Мне плевать, кто он! — Лиша подступила к Джардиру нос к носу, глаза ее горели синим огнем. — Он — гость под нашей крышей, как и ты, и если ты хочешь остаться гостем, веди себя прилично и не распускай руки!
Джардир ошеломленно застыл. Его советники потрясенно повернулись к предводителю, не зная, как реагировать. Воины разминали руки, словно готовились выхватить короткие копья из-за плеч, а у Лиши зудели пальцы, так ей хотелось запустить руку в один из многочисленных карманов фартука и вынуть горсть слепящего порошка на случай нападения.
Однако Джардир отвел глаза, шагнул назад и низко поклонился:
— Ты права. Прости, что применил силу в твоем доме.
Он повернулся к Аббану.
— Я куплю эту бумагу у тебя втрое дороже того, что ты должен ее отцу, — громко произнес он и вновь уставился на Лишу. — Должно быть, это настоящее сокровище, если оно так ценно для госпожи Лиши.
Аббан коснулся лбом пола и навалился на костыль, чтобы встать. Эрни поспешил ему на помощь, хотя был недостаточно силен, чтобы сдвинуть с места этакую тушу.
Джардир с улыбкой повернулся к Лише. Он пыжился от гордости, будто искренне верил, что демонстрация богатства произвела на нее большее впечатление, чем жестокость.
— Самодовольный осел, хоть и красивый, — пробормотала Лиша на ухо Рожеру.
— Возможно, — согласился Рожер, — но этот осел раздавит Лощину, как блоху, если пожелает.
— Это мы еще посмотрим, — посуровела Лиша.
— У северянок стальной характер, — заметил Хасик по-красийски, когда их усадили за высокий стол с жесткими скамьями.
— У наших женщин тоже, — ответил Джардир, — просто они прячут его под платьями.
Все засмеялись, даже Аббан, и не стали возражать.
Дети подали чай и блюда с сухим печеньем. Праведник прочистил горло, все взоры обратились на него. Ашан смотрел на рачителя, как хищник на крысу. Священник северян побледнел под взглядом дама, но не уступил.
— У нас есть традиция молиться перед едой, — произнес он.
Элона фыркнула, и Джона сердито посмотрел на нее. Джардир не обратил на женщину внимания, хотя был шокирован ее грубостью.
— У нас тоже, рачитель, — поклонился он. — Это правильно — благодарить Эверама за Его дары.
Губы Джоны дрогнули при звуке имени, которым Джардир назвал Создателя, но он кивнул, будучи удовлетворен в целом.
— Создатель, — Джона взял чашку обеими руками, словно подношение, — благодарим Тебя за эту пищу и питье, символ жизни и Твоих щедрот. Даруй нам силу, чтобы лучше служить Тебе, и благослови нас и всех, у кого нет стола, чтобы собраться сегодня вечером.
— Так себе щедроты в этом году, — пробормотала Элона, взяв сухое печенье и с отвращением сморщив нос. Внезапно она вздрогнула и возмущенно посмотрела на дочь. Джардир догадался, что Лиша пнула мать под столом.
— Увы, угощение скромное, — признала Лиша, когда Джардир перехватил ее взгляд, — но наш поселок страдает от тягот войны. Тысячи беженцев ни за что ни про что потеряли все, что имели, и многие лишились близких.
— Ни за что ни про что? — прошептал Ашан на красийском. — Избавитель, они оскорбляют тебя и твой священный путь!
— Нет! — прошипел Аббан. — Это испытание. Отвечай осторожно.
Ашан сердито посмотрел на Аббана.
— Тихо, оба! — прошипел Джардир, отвел взгляд от Лиши и ее матери и кивнул рачителю.
— Ваша молитва над хлебом во многом похожа на нашу, — произнес он. — Мы в Красии молимся даже над пустыми тарелками, ибо если на то будет воля Эверама, они укрепят силы вернее, чем полные.
Он снова посмотрел на Лишу.
— Мне сказали, что год назад ваша деревня была невелика и мало отличалась от других. Теперь же она разрослась и окрепла. На улицах не видно голодных. Нет нищих, больных и калек. Вы смело бьетесь с демонами в ночи и убиваете их сотнями. Мой приход закалил вашу деревню, как сталь, и сделал ее сильнее.
— Ты тут ни при чем, — отрезал Гаред. — Это Меченый ее закалил, когда ты еще жрал песок у себя в пустыне.
Хасик напрягся. Джардир сомневался, что его телохранитель толком понял слова землепашца, но интонация великана не оставляла сомнений. Он щелкнул пальцами, призывая Хасика успокоиться.
— Расскажите мне еще об этом Меченом, — попросил Джардир. — Я много слышал о нем в Даре Эверама, но не от очевидцев.
— Он — Избавитель, понял? Он вернул нам магию, которую мы потеряли много лет назад, — проворчал Гаред.
— Боевые метки для борьбы с алагай?
Гаред кивнул.
— Можно взглянуть на оружие с его метками?
Гаред нерешительно посмотрел на Лишу. Джардир невольно обратил взгляд на нее и вновь едва не затерялся в прохладной глубине синих глаз. Женщина улыбнулась, и его охватила дрожь.
— Можно, — застенчиво улыбнулась Лиша, — если ты покажешь нам свое. Например, копье.
Даже Аббан ахнул от неслыханной дерзости, но Джардир улыбнулся. Он потянулся за копьем, и Ашан схватил его за руку.
— Избавитель, не надо! — прошипел Ашан. — Чины недостойны касаться Копья Каджи!
— Ашан, это больше не Копье Каджи, — произнес Джардир по-красийски. — Это Копье Ахмана, и я буду делать с ним, что пожелаю. Чин уже касался его, и оно не утратило своей силы.
— А если они попытаются его украсть? — спросил Хасик.
Джардир спокойно посмотрел на него:
— Если попытаются, мы убьем всех мужчин, женщин и детей в этой деревне и сровняем ее с землей.
Инцидент был исчерпан, и он двумя руками протянул копье. В ответ Гаред достал из-за пояса длинный нож. Хасик и Шанджат напряглись, готовые ударить, но великан протянул нож Джардиру рукоятью вперед. Они обменялись оружием одновременно.