Меченый прекрасно знал, как добраться до фермы Джефа, но кивнул и повернул Сумеречного Плясуна на север.
— Джеф Тюк, ты не посмеешь укрывать эту ведьму-убийцу! — крикнул Рэддок Стряпчий. — Совет проголосовал!
— Значит, хорошо, что я не в совете, — крикнул в ответ Джеф, — потому что, клянусь ночью, я не пощажу никого, кто явится за ней на мою ферму!
Рэддок открыл рот, чтобы ответить, но толпа злобно заворчала, и Стряпчий беспокойно обернулся, не понимая, на чьей стороне симпатии.
Меченый хмыкнул и пустил Сумеречного Плясуна галопом. Они помчались на отцовскую ферму.
Ренна всю дорогу молча льнула к его груди и цеплялась за его одежду. Время от времени на них бросались демоны, но Сумеречный Плясун огибал их и набирал скорость, быстро оставляя подземников позади. Дважды жеребец просто затоптал наглых тварей, даже не сбавив хода.
Отцовская ферма почти не изменилась, только за домом появилась пристройка. На полях сохранились меченые столбы, которые вырезал Арлен. За минувшие годы их не раз покрывали свежим лаком. Джеф ухаживал за метками с поистине религиозным рвением. Ту же привычку он привил сыну, она не раз спасла Арлену жизнь и во многом определила его судьбу.
Подземники в изобилии толпились во дворе и проверяли метки на прочность. Меченый пристрелил двоих, расчищая путь в хлев. Оказавшись под защитой меток, он привязал Сумеречного Плясуна и встал в дверном проеме, отстреливая демонов одного за другим. Вскоре двор был чист, и Меченый проводил Ренну в дом.
Он устроил ее в общей комнате, зажег лампы, развел огонь в очаге. Его трясло. Все вокруг казалось настолько знакомым, что у него ныло сердце. Даже запах был прежним. Казалось, мать сейчас выйдет из кладовки и велит умыться перед ужином. К Меченому подошла старая кошка, принюхалась, замурчала и потерлась о его ногу. Он поднял ее и почесал за ушами, вспоминая, как ее родительница окотилась за сломанной телегой в хлеву.
Он подошел к Ренне, которая сидела там, где он ее усадил, и теребила юбку.
— Ты как, в порядке?
Ренна покачала головой, глядя в пол:
— Нет, и вряд ли когда-нибудь буду.
— Знакомое чувство. Есть хочешь?
Ренна кивнула. Он опустил кошку на пол и отправился в кладовку. Как он и думал, все оказалось на прежних местах — копченый окорок и свежие овощи, хлеб в хлебнице. Он отнес все, что нужно, на разделочную доску и налил в котелок воды из бочки. Вскоре на огне тихо забулькало ароматное рагу. Меченый открыл буфет и отнес на стол миски и ложки. Он сходил за Ренной и обнаружил, что она рассеянно гладит кошку, свернувшуюся клубочком на коленях. Девушка плакала, слезы блестели на шерсти.
За столом Ренна помалкивала, и Меченый невольно разглядывал ее. Ему отчаянно хотелось найти слова, от которых ее потухший взгляд загорится.
— Вкусно? — спросил он, когда она отломила кусок хлеба и подобрала последние капли. — Есть еще, если хочешь.
Она кивнула, он снял котелок с огня и положил ей добавки.
— Спасибо. Как будто неделю не ела. Вообще-то, и правда не ела. Не хотелось.
— Да уж нелегкая неделя, верно, выдалась.
Она наконец посмотрела ему в глаза:
— Ты убил тех демонов. Голыми руками.
Меченый кивнул.
— Зачем?
Он поднял бровь:
— Разве для этого нужен повод?
— Но ведь тебе сказали, что я сделала. И это правда. Ничего бы не случилось, если бы я слушалась папу. Надо было отдать меня демонам.
Она снова отвела взгляд, но Меченый грубо схватил ее за плечи и развернул к себе. Его глаза горели, ее — в ужасе округлились.
— Выслушай меня, Ренна Таннер. Твой отец получил по заслугам. Я знаю, что он делал с тобой и твоими сестрами на той ферме. Нечего о нем переживать. Это он навлек беду, а не ты. Ты ни в чем не виновата.
Она молча смотрела на него, и он встряхнул ее.
— Ты меня слышишь?!
Ренна еще мгновение помолчала и медленно кивнула. И еще раз, увереннее.
— Нехорошо он с нами обошелся.
— Это еще мягко сказано, — проворчал Меченый.
— А бедный Коби ничего плохого не сделал. — Ренна заговорила быстрее и взглянула на него. — Кого-кого, а меня он не задирал. Наоборот, хотел на мне жениться, а папа…
— Убил его за это, — закончил Меченый, когда она умолкла.
Она кивнула.
— Такие, как он, хуже демонов. А ты должна сражаться с демонами, Ренна Таннер. Это единственный способ прожить достойную жизнь. Нельзя рассчитывать на постороннюю помощь.
Когда рано утром во двор въехала телега Джефа, Ренна крепко спала, свернувшись клубочком у огня. Меченый смотрел в окно, как четверо детей спрыгивают с задка — братья и сестры, которых он не знал. В горле у него стоял ком.
Следом с телеги слезли жилистая Норин и Илэйн. В детстве Меченый был влюблен в Илэйн, и ее красота до сих пор не увяла, но ему было больно смотреть, как отец помогает ей спуститься с козел, как помогал его матери. Он не винил Илэйн за то, что она хотела сбежать от Харла, — по крайней мере, больше не винил, — но все равно не мог простить за то, как быстро она заняла материнское место.
Меченый посмотрел на дорогу, но больше никого не заметил. Он открыл дверь и вышел к отцу. Дети замерли и уставились на него.
— Она спит у огня, — сказал он.
Джеф кивнул:
— Спасибо, вестник.
— Если ты не сдержишь обещание защитить ее, я за тобой вернусь. — Меченый ткнул в отца татуированным пальцем.
Джеф с трудом сглотнул, но ответил:
— Сдержу.
Меченый сощурился. Джеф часто клялся от всей души, но на деле быстро забывал свои обещания.
Впрочем, выбора не было, и Меченый кивнул:
— Я схожу за лошадью и уеду.
— Подожди. — Джеф схватил его за руку.
Меченый выразительно посмотрел, и Джеф быстро отдернул руку.
— Я только… — Он замялся. — Может, позавтракаешь с нами? Это меньшее, что мы можем сделать. Вечером на площади, наверное, весь город соберется. Отдохни пока здесь.
Меченый смотрел на него. Ему не терпелось убраться из отчего дома, но в то же время хотелось познакомиться с братьями и сестрами, а в животе заурчало при мысли о добром брукском завтраке. В детстве подобные вещи не имели для него значения, но теперь он бережно хранил воспоминания.
— Почему бы и нет? — Он позволил увлечь себя в дом. Дети разбежались по хозяйственным делам, Норин и Илэйн направились в кладовку.
— Это Джеф-младший, — представил Джеф старшего сына, когда все собрались за столом.
Мальчик кивнул гостю. Он вовсю таращился на его татуированные руки и пытался заглянуть под капюшон.
— Рядом с ним Джени Швец, — продолжил Джеф. — Они помолвлены уже пару лет. В конце стола — наши младшенькие, Сильви и Чоли.
Меченый сидел напротив детей, рядом с Ренной и Норин. Услышав имена умерших матери и дяди, он закашлялся и отпил воды, чтобы скрыть удивление.
— У вас прекрасные дети.
— Рачитель Харрал говорит, что ты — вернувшийся Избавитель, — выпалила крошка Сильви.
— Я не Избавитель. Всего лишь вестник, принесший вам новые метки.
— Вестники все такие, как ты? — спросил маленький Джеф. — Разрисованные с головы до ног?
Меченый улыбнулся.
— Нет, других таких нет, — признал он. — И все же я обычный человек. Я никого не собираюсь спасать.
— А нашу Ренну спас, — возразила Илэйн. — Век будем тебя благодарить.
— Лучше бы мне не пришлось ее спасать.
Джеф помолчал.
— Ты прав, — наконец сказал он, — но идти против толпы нелегко…
— Хватит придумывать себе оправдания, Джеф Тюк! — повысила голос Норин. — Парень прав. На свете нет ничего важнее друзей и родных. Надо защищать их, несмотря ни на что.
Меченый взглянул на нее. Он помнил совсем другую Норин. Та Норин стояла на крыльце в ночь, когда демоны рвали его мать. Стояла, ничего не делала и знай не давала Арлену броситься на помощь. Он кивнул и посмотрел в глаза Джефу.
— Она права. Нужно защищать себя и тех, кто тебе дорог.
— Ты говоришь совсем как мой сын. — Глаза Джефа затуманились.