Особой надежды в голосе Каваля не прозвучало.
Наставник вернулся во двор. Движения его были быстрыми и изящными. Он посмотрел на Гареда и что-то пролаял, колотя себя в грудь.
— Наставник предлагает напасть на него, — подсказал Аббан.
— Это ясно и без перевода, — хмыкнул Гаред.
Он шагнул вперед, возвышаясь над наставником, но Каваль, похоже, не испугался. Гаред взревел и ринулся в атаку, но его удары не достигали цели, как он ни старался. Он нырнул, чтобы схватить противника, и через мгновение оказался на спине. Каваль выворачивал ему руку, пока Гаред не завопил, и лишь затем отпустил.
— Тебе придется еще хуже, — предупредил Аббан Уонду. — Соберись с духом.
— Я не боюсь, — шагнула вперед Уонда.
Она продержалась дольше, чем Гаред. Ее движения были более плавными и быстрыми, но исход схватки был ясен с самого начала. Наставнику дважды пришлось блокировать удары Уонды. В первый раз он ответил ударом в челюсть слева, так что девушка покатилась по земле, сплевывая кровь; во второй раз — сокрушительным тычком в живот, от которого она согнулась пополам, блюя желчью.
Каваль схватил ее за руку, не дав прийти в себя, и швырнул на булыжную мостовую. Падая, Уонда со всей силы пнула его в лицо, но Каваль невозмутимо улыбнулся и вывернул ей руку. Уонда побледнела и заскрежетала зубами, но не издала ни звука.
— Наставник сломает ей руку, если она не уступит, — предостерег Аббан.
— Уонда, — окликнула Лиша, и девушке наконец хватило ума закричать.
Каваль отпустил ее и что-то брюзгливо сказал Аббану.
— Возможно, из нее все-таки выйдет толк, — перевел Аббан. — Уходите, не мешайте тренироваться.
Лиша посмотрела на Гареда и Уонду и кивнула:
— Аббан, не желаешь выпить чаю со мной и Рожером?
— Сочту за честь, — поклонился Аббан.
— Но сперва, — голос Лиши стал жестким, — втолкуй мастеру Кавалю, что ему придется горько пожалеть, если он покалечит моих воинов и они не смогут сражаться сегодня ночью.
Жены Аббана хотели накрыть на стол, но Аманвах шикнула и отослала их. Она хлопнула в ладоши, и Сиквах бросилась заваривать чай. Девушка была не многим выше служанки, несмотря на родство с Джардиром.
— Они так ведут себя со вчерашнего дня, — сообщил Рожер.
Аманвах что-то сказала по-красийски, и Аббан кивнул ей.
— Исполнять прихоти Рожера — наш долг, — перевел он. — Ради других мы так стараться не будем.
— К хорошему быстро привыкаешь, — ухмыльнулся Рожер, потягиваясь и закидывая руки за голову.
— Как бы не пришлось отвыкать, — заметила Лиша. — Это ненадолго.
Аманвах сощурилась, но ничего не сказала.
Вскоре вернулась Сиквах с чаем. Она молча накрыла на стол, не поднимая глаз, и присоединилась к Аманвах у стены. Лиша отпила чаю, прополоскала рот и выплюнула все в чашку.
— Ты добавила в чай щепотку порошка смоляного листа, — сказала она Сиквах и поставила чашку на стол. — Умно. Большинство людей не почувствовали бы привкуса, и в такой дозировке он убьет меня только через несколько недель.
Рожер ахнул и выплюнул чай себе на брюки. Лиша поймала выпавшую из его рук чашку, провела пальцем по фарфоровому ободку и лизнула палец.
— Не беспокойся, Рожер. Похоже, от тебя они избавиться не спешат.
Аббан осторожно поставил свою чашку на стол. Аманвах посмотрела на него и что-то произнесла по-красийски.
— Э… — Аббан повернулся к Лише. — Это серьезное обвинение. Перевести?
— Обязательно, — усмехнулась Лиша, — хотя не сомневаюсь, что она поняла каждое слово.
Аббан перевел. Аманвах взвизгнула, бросилась к Лише и принялась кричать на нее.
— Дама’тинг называет тебя лгуньей и дурой, — перевел Аббан.
Лиша улыбнулась и взяла свою чашку:
— Тогда пусть выпьет сама.
Аманвах с горящими глазами выхватила чашку, не дожидаясь перевода. Чай еще не остыл, но девушка подняла покрывало и осушила ее одним глотком. Она взглянула на Лишу с победным самодовольством, но Лиша только улыбнулась.
— Скажи ей, что я знаю о противоядии, которое она примет вечером. Кстати, если это то же средство, что мы используем на севере, ей придется неделю дристать кровью.
Узкая открытая полоска кожи вокруг глаз Аманвах побледнела еще до того, как Аббан закончил переводить.
— Еще раз попробуешь выкинуть подобный фокус, и я пожалуюсь твоему отцу, — предупредила Лиша. — Насколько я его знаю, кровное родство не помешает ему содрать с тебя это славное белое платье и как следует выдрать, а то и вовсе прибить на месте.
Аманвах злобно посмотрела на нее, но Лиша только отмахнулась:
— Пошли вон.
Аманвах что-то прошипела.
— Ты не имеешь права нас гнать, — перевел Аббан.
Лиша повернулась к Рожеру, которого мутило:
— Рожер, отправь своих невест по светелкам.
— Уходите! — крикнул Рожер и махнул рукой, не глядя девушкам в глаза. Брови Аманвах сошлись грозной птицей, и она свирепо бросила Лише что-то по-красийски, прежде чем выбежать вон. Сиквах последовала за ней. Лиша запомнила ругательство, чтобы позднее уточнить его смысл.
— Неудивительно, что Дамаджах тебя боится! — рассмеялся Аббан.
— Что-то не похоже, — возразила Лиша. — Какая наглость — убивать меня среди белого дня!
— Все из-за последнего указа Ахмана, — объяснил Аббан. — Знаешь, они оказали тебе великую честь. В Красии ты никчемен, если никто не пытается тебя убить.
— Возможно, сейчас самое время уехать, — заметил Рожер после ухода Аббана. — Если нас, конечно, отпустят.
Аманвах и Сиквах были весьма соблазнительны, но теперь ему мерещились ножи, спрятанные под мягкими шелковыми подушками в их покоях.
— Ахман отпустит нас, если я попрошу, — ответила Лиша, — но я никуда не поеду.
— Лиша, они пытались тебя убить!
— Это Инэвера пыталась, и притом безуспешно. Она будет счастлива, если я сбегу. Я не уступлю этой… этой…
— Ведьме? — подсказал Рожер.
— Ведьме, — согласилась Лиша. — Она и так забрала слишком много власти над Ахманом. Пусть он лучше мне в рот смотрит.
— В рот или куда пониже?
Лиша гневно глянула на него, но Рожер не испугался.
— Лиша, я не слепой. Я вижу, как ты на него смотришь. Может, и не как красийская жена, но и не чисто дружески.
— Не важно, что я к нему чувствую. Я не собираюсь к нему в гарем. Тебе известно, что у Каджи была тысяча жен?
— Бедняга, — посочувствовал Рожер. — По-моему, большинству мужчин и с одной не управиться.
Лиша фыркнула:
— Смотри не забывай об этом. Кроме того, Аббан и Ахман знали Арлена, и оба якобы дружили с ним.
— Нам Арлен говорил другое. По крайней мере, насчет Джардира.
— Именно. И я хочу узнать правду.
— А что с Аманвах и Сиквах? — спросил Рожер. — Отошлем их?
— Чтобы Сиквах убили за утраченную девственность и неудачное покушение? Ну уж нет. Мы взяли ее под опеку.
— Это было до того, как она попыталась убить тебя, — возразил Рожер.
— Подумай головой! Если бы я велела Уонде всадить Инэвере стрелу в глаз, она бы так и сделала, но кровь была бы на мне. Лучше пусть живут здесь. Присмотрим за ними и, может быть, узнаем что-нибудь полезное.
Поздней ночью Лишу разбудили крики. В дверь забарабанили. Она зажгла лампу и накинула платье из красийского шелка, которое прислал Джардир. Прохладная ткань нежно льнула к коже.
Лиша открыла дверь и увидела осунувшегося Рожера.
— Это Аманвах, — сказал он. — Я слышу, как она стонет в своих покоях, но Сиквах даже не открывает дверь.
— Я так и знала, — пробормотала Лиша, затянула пояс платья и надела свой фартук с карманами. — Ладно, — вздохнула она. — Придется ее подлечить.
Они спустились в крыло Рожера, и Лиша застучала в дверь покоев, которые заняли красийские девушки. Изнутри доносились приглушенные стоны Аманвах. Сиквах крикнула по-красийски, чтобы они ушли.