Джайан фыркнул:
— Свечи нужны слабым хаффитам, бумажным крысам. Воины в ночи прекрасно обойдутся без них.
— А как насчет дерева и стали для копий? — терпеливо спросил Аббан, как будто разговаривал с ребенком. — Ткани для формы и обожженной глины для доспехов? Кожи и масла для упряжи? Они берутся не из воздуха, и если сейчас отнять все зерно и всех коз, через год мы умрем от голода.
— Мне не нравится твой тон, пожиратель свинины, — прорычал Джайан.
— Молчи и слушай, — прикрикнул Джардир. — Хаффит делится с тобой своей мудростью, сын мой, и отвергать ее глупо.
Джайан потрясенно посмотрел на отца, но поспешно поклонился:
— Разумеется, отец.
Глаза его метали молнии в Аббана.
Джардир взглянул на Асома, который пока помалкивал:
— А ты, сын мой? Что ты ответишь на слова хаффита?
— Презренный прав, — признал Асом. — Некоторые Дамаджи до сих пор не смирились с твоим возвышением и воспользуются любой нуждой своих соплеменников, чтобы посеять рознь.
Джардир кивнул:
— И как бы ты решил эту проблему?
Асом пожал плечами:
— Убил и заменил вероломных Дамаджи, пока они не осмелели.
— Это само по себе посеет рознь, — заметил Джардир и перевел взгляд на Аббана.
— Держать армию в городе слишком накладно, — сказал Аббан. — Ее надо рассеять по весям.
Сыновья Джардира недоверчиво уставились на толстого купца.
— Распустить нашу армию? Вот так глупость! — воскликнул Джайан. — Отец, этот хаффит — трус и дурак! Молю, позволь мне его убить!
— Глупый мальчишка! По-твоему, я не знаю того, что говорит хаффит?
Джайан потрясенно уставился на него.
— Когда-нибудь, дети мои, — Джардир перевел взгляд с Джайана на Асома и обратно, — я умру. Если вы хотите пережить меня, не пренебрегайте мудрыми советами, кто бы их ни изрекал.
Джайан повернулся к Аббану и поклонился. Вернее, едва заметно кивнул, пронзив толстого купца взглядом за свой позор.
— Пожалуйста, хаффит, поделись со мной мудростью.
Аббан поклонился в ответ, хотя мог бы согнуться и ниже, даже несмотря на костыль.
— Зерно пропало, и главный город не может прокормить всех красийцев, мой принц. Но вокруг сотни деревушек, словно спицы у колеса. Мы заставим герцога землепашцев составить списки и поделим веси между племенами.
— Такую обширную территорию нелегко удержать, — заметил Асом.
Аббан пожал плечами:
— Кто посмеет на нее покуситься? Нам никто не угрожает, и мой принц прав, чины — идеальные рабы. Лучше распустить армии Шар’Дама Ка до поры до времени, чтобы не кормить их. Пусть каждое племя добывает продовольствие на своем клочке земли, собирает с него дань и охотится по ночам на алагай. Они могут построить шараджи для юных землепашцев на своих территориях, а женщины и старики засеют весной поля. Через год племена разбогатеют, как никогда, и у них будут тысячи най’шарумов-землепашцев. Дай племенам изобилие вместо лишений, и когда новички войдут в возраст, Шар’Дама Ка возглавит армию, каких еще не знал мир, — огромную, фанатично преданную, и самое замечательное — ее не надо будет кормить.
Джардир взглянул на сыновей:
— Теперь вы видите прок в хаффите?
— Да, отец. — И мальчики дружно поклонились.
Дамаджи Ашан вполз на четвереньках в тронный зал и коснулся лбом пола. Его белые одежды были забрызганы кровью, глаза под черным тюрбаном смотрели угрюмо.
— Встань, друг мой, — произнес Джардир.
Ашан всегда был самым верным его советником, даже до возвышения. Теперь он говорил от лица всех Каджи, самого могущественного племени Красии, и назначил своим наследником старшего сына, Асукаджи — племянника Джардира, сына его сестры Аймисандры. Он был самым могущественным человеком на свете после Джардира.
— Шар’дама ка, у меня важная новость, — сообщил Ашан.
Джардир кивнул:
— Я ценю твои советы, друг мой. Говори.
Ашан покачал головой:
— Лучше тебе услышать это своими ушами, Избавитель.
Джардир поднял бровь, но кивнул и вместе с Ашаном вышел из особняка на промерзшие улицы. Недалеко от дворца Джардира стоял один из городских храмов. Он был жалким и аскетичным по сравнению с великим Шарик Хора, но довольно впечатляющим по меркам северян — трехэтажное здание с толстыми каменными стенами, сверху донизу покрытыми метками.
Ашан завел его в храм, и Джардир увидел, что дама не просто присвоили Праведный дом. Они уже начали украшать его отбеленными и лакированными костями даль’шарумов, павших на поле боя с тех пор, как армия покинула Копье Пустыни. Под охраной духов доблестных воинов это здание станет самым защищенным на севере.
Они спустились в лабиринт холодных коридоров под храмом.
— Чины хоронили здесь своих почитаемых жителей, — пояснил Ашан, заметив, что Джардир разглядывает пустые ниши в стенах. — Мы выбросили из тоннелей нечестивый мусор и приспособили их для более полезной цели.
Будто в ответ на его слова подземные коридоры огласились криками смертной муки. Ашан не обратил на них внимания и провел Джардира в нужное помещение. На потолочной балке посреди комнаты висели северные священники — так называемые рачители, — привязанные за запястья. Их торсы были обнажены, плоть глубоко иссечена хвостом алагай — плеткой, способной сломить волю самых сильных мужчин.
Ашан жестом велел палачам-даль’шарумам отойти и подошел к одному из пленников:
— Повтори Шар’Дама Ка то, что сказал мне, если осмелишься.
Рачитель с трудом поднял голову. Один его глаз распух и заплыл, из другого текли слезы, оставляя полосы на покрытом кровью и грязью лице.
— Иди ты в Недра, — пробормотал он и попытался плюнуть в Ашана, но кровавая слюна повисла на губе.
Палач шагнул вперед с щипцами в руке. Он ухватил рачителя за подбородок, принудил открыть рот и сомкнул их на переднем зубе. Комната наполнилась воплями.
— Довольно, — произнес Джардир через мгновение. Палач немедленно прекратил, поклонился и отошел к стене. Рачитель безвольно повис на веревках. Джардир приблизился и с грустью посмотрел на него:
— Я — Шар’Дама Ка, посланник Эверама, милосердие коего не знает границ. Скажи правду, и я положу конец твоим страданиям.
Рачитель поднял взгляд и, похоже, собрался с силами.
— Я тебя знаю, — прохрипел он. — Ты называешь себя Избавителем, но ты не Избавитель.
— Почему? — спросил Джардир.
— Потому что Избавитель уже явился, — ответил рачитель. — Меченый не боится ночи, и подземники бегут при его виде. Он спас Лощину Избавителя, когда ей угрожала гибель, и с тобой тоже разберется.
Джардир удивленно взглянул на Ашана.
— Я слышал об этом меченом неверном и от другого чина, Шар’Дама Ка, — сказал Дамаджи. — Нужно развеять это ложное пророчество, и поскорее, чтобы защитить твое законное место.
Джардир покачал головой:
— Ты говоришь, как моя жена, старый друг.
Глава 7. Землепашец. 326 П. В
— Однажды шарум ка стану я! — Джайан вонзил копье в набитое тряпками чучело, которое для него изготовил Джардир. Чучело лениво покачивалось на веревке, привязанной к потолочной балке.
Джардир засмеялся, радуясь живости сына. В свои двенадцать лет Джайан уже носил бидо, а за похлебкой стоял в первых рядах. Джардир начал обучать сыновей шарукинам, едва они научились ходить.
— Я тоже хочу быть шарум ка, — заканючил Асом, одиннадцати лет. — Я не хочу быть дурацким дама. — Он дернул белую ткань у себя на плече.
— Зато ты будешь посредником между шарум ка и Эверамом, — утешил Джардир. — А со временем, возможно, Дамаджи всего племени Каджи. Или даже андрахом.
Он улыбнулся, хотя в глубине души был согласен с мальчиком. Ему хотелось, чтобы его сыновья стали воинами, а не священниками. Грядет Шарак Ка.
Сперва Инэвера предложила, чтобы белое надел Джайан, но Джардир отказал наотрез. Это была одна из его редких побед над женой, хотя он сомневался, что действительно победил. С тем же успехом Инэвера могла изначально хотеть, чтобы белое надел Асом.