Инэвера ждала их, когда они, хромая, вернулись на учебную площадку. Увидев, что рука Джардира безжизненно висит, дама’тинг повернулась к Хасику.
— Отведи его во дворец, — велела она. — Хоть силком.
Хасик склонил голову:
— Как прикажет дама’тинг.
Хасик потянул Джардира во дворец, но первый боец повернулся к Шанджату:
— Разыщи Аббана. Проводи их с землепашцем в мой приемный зал.
Шанджат кивнул и послал гонца. Джардир и Хасик направились во дворец, но не успели дойти даже до лестницы, как учебная площадка заполнилась хлопочущими над ранеными дама’тинг и оплакивающими пропавших сыновей и мужей простыми женщинами.
Следом прибыли дама, которые быстро отделили своих соплеменников от остальных шарумов, вернувшихся из Лабиринта. Через несколько мгновений единая армия распалась, как бывало всегда при свете дня.
Джардир поднялся до половины лестницы, когда прибыли паланкины. Все двенадцать Дамаджи и лично андрах ехали на спинах най’дама в окружении самых преданных священников.
Джардир застыл на месте. Рука подождет, сначала надо дать полный отчет об этой проклятой ночи. Но что тут сказать? Он потерял почти треть воинов Красии, а похвастаться нечем.
— Что случилось? — вскинулся андрах. Инэвера мгновенно встала рядом с мужем, но при свете дня, в присутствии Дамаджи и после столь сокрушительного поражения Джардира андрах не убоялся даже ее.
После стольких лет Джардир все еще испытывал ненависть и отвращение при виде толстяка. Похоже, что предсказанный день, когда Джардир пронзит андраха копьем и отсечет его мужское достоинство, так и не настанет. Джардиру повезет, если к вечеру он не станет хаффитом.
— Враг пробил внешние ворота, — ответил Джардир, — и ворвался в Лабиринт.
— Ты не удержал ворота?
Джардир кивнул.
— Потери?
— Еще не подсчитали. Сотни. Возможно, тысячи.
Дамаджи оживленно зашептались. Шарумы и дама на площадке пристально следили за разговором.
— Я насажу твою голову на кол над новыми воротами! — пообещал андрах.
Прежде чем Джардир успел ответить, Хасик выступил вперед, простерся перед андрахом и прижался лбом к ступеням.
— Что ты делаешь, глупец? — воскликнул Джардир, но Хасик не обратил на него внимания.
— Прошу прощения, мой андрах, — произнес он, — но первый боец не виноват. Без Ахмана Джардира мы погибли бы все!
Собравшиеся воины одобрительно загудели.
— Он вытащил меня из ямы для демонов! — крикнул кто-то.
— Первый боец привел подкрепление и спас мой отряд! — добавил другой.
— Это не объясняет, как он упустил ворота! — рявкнул андрах.
— Прошлой ночью к стене пришел Алагай Ка, — пояснил Хасик. — Он поймал пущенную глыбу и швырнул обратно, раздробив внешние ворота. Лишь благодаря быстрой реакции первого бойца нам удалось избежать полного разгрома.
— Верно, сейчас Ущерб, но Алагай Ка не появлялся в Красии больше трех тысяч лет, — возразил Дамаджи Амадэверам.
— Это был не Алагай Ка, — сказал Джардир. — Всего лишь скальный демон с гор.
— Даже это неслыханно! Что привело его в такую даль от дома?
Хасик поднял голову и осмотрел толпу. Джардир шикнул, но помощник снова не обратил на него внимания.
— Он. — Хасик ткнул пальцем в землепашца.
Все взгляды обратились к чужаку. Тот сделал шаг назад, оказавшись в центре внимания.
— Чин? — удивился андрах. — Что он делает среди шарумов Красии? Его место в базарных трущобах с другими хаффитами!
Дама что-то зашептал на ухо Амадэвераму.
— Вчера вечером он пришел к первому бойцу и попросил дозволения воевать, — передал Дамаджи.
— И ты разрешил? — неверяще спросил андрах.
Инэвера напряглась, но Джардир остановил ее жестом. Быть может, она и сильна в дворцовых покоях, но если женщина, пусть даже дама’тинг, начнет защищать его перед собравшимися воинами и дама, она только ухудшит положение.
— Разрешил.
— Значит, это ты во всем виноват! — закричал андрах. — Я насажу голову чина на кол рядом с твоей, и пусть грифы выклюют вам глаза!
Он повернулся, чтобы уйти, но Джардир не закончил разговор. Он слишком многим пожертвовал ради землепашца, чтобы позволить его казнить. К тому же Инэвера сказала, что их судьбы связаны.
Рука невыносимо болела. Джардир устал и был покрыт синяками после ночной битвы. Голова кружилась от боли и усталости, но он принял и отбросил их. Когда-нибудь он отдохнет в объятиях Эверама, но его время еще не пришло.
— Надо было прогнать его прочь? — громко спросил он, чтобы все слышали. — Он пришел к нам, потому что алагай — его враг. Надо было повернуться к нему спиной? Мы мужчины или хаффиты?
Андрах резко остановился и повернулся к Джардиру. Лицо его было мрачным, как грозовая туча.
— Он привел с собой скального демона! — крикнул андрах.
— Да хотя бы и самого Алагай Ка! — гаркнул в ответ Джардир. — Горе Красии, если мы боимся алагай настолько, чтобы обратиться против человека в ночи… пусть даже и чина!
Он жестом подозвал землепашца, чтобы все его видели. Чужак поднялся до середины лестницы, крепко сжимая копье, как будто опасался, что толпа вот-вот набросится на него. По его холодному взгляду было ясно, что он дорого продаст свою шкуру.
«Он ничего не боится, — подумал Джардир. — Связать с ним судьбу — поистине лучший выбор».
— Это не какой-нибудь трусливый северянин, который пашет землю, как женщина! — крикнул Джардир. — Это Пар’чин, смелый чужестранец, который сражается, как даль’шарум! Пусть Алагай Ка приходит! Если он жаждет крови этого землепашца — тем лучше! Встанем грудью во славу Эверама!
Сотня Джардира быстро подхватила одобрительный крик Шанджата. Через мгновение все даль’шарумы вскинули копья в оглушительной какофонии.
— Сегодня ночью мы отважно боролись с Най и встали на пути у ее слуги-великана, — продолжил Джардир. — Он еще ползет к себе в бездну с позором и дрожит от страха перед даль’шарумами Копья Пустыни!
Андрах что-то бормотал, пытаясь придумать ответ, но его слова тонули в криках толпы, к которым присоединились даже дама.
Андрах нахмурился, но при такой поддержке Джардир был неуязвим. Властитель развернулся и плюхнулся в паланкин. Най’шарумы застонали, взваливая на плечи неподъемный груз.
— Ты ведешь опасную игру, — предупредил Амадэверам, когда андрах оказался за пределами слышимости.
— Шарак для меня не игра, Дамаджи, — ответил Джардир.
— Неплохо, — похвалила Инэвера, уложив его на стол. — Этот боров убежал, поджав хвост!
Смеясь, она принялась срезать с Джардира одежду. Его плечо и бо́льшая часть руки почернели.
— Приятно для разнообразия ощущать себя правым, — ответил Джардир.
Инэвера хмыкнула и резким поворотом вправила его руку на место. Джардир был готов к боли, и та овеяла его теплым ветерком.
— Дать корешок? — спросила Инэвера.
Джардир фыркнул.
— Такой сильный, — мурлыкнула она, водя руками по его телу в поисках других ран. Джардир был весь в синяках и порезах, но они, похоже, могли подождать, ибо одежды Инэверы упали на пол и она оседлала его, взобравшись на стол.
Ничто не возбуждало ее сильнее победы.
— Мой победитель, — выдохнула она, целуя его мускулистую грудь. — Мой Шар’Дама Ка.
Джардир сидел на Троне копий и выслушивал отчеты кай’шарумов. Его левая рука висела на перевязи, и хотя сосредоточенного разума достигали лишь отголоски боли, его злило, что рука бесполезна. Жены попытаются не пустить его на алагай’шарак нынче ночью, но как бы не так!
Перед ним стоял Эвах, кай’шарум племени Шарах.
— У нас осталось всего четыре даль’шарума, и я вынужден с прискорбием сообщить шарум ка, что у Шарах больше не хватит воинов для собственного отряда, — склонил голову Эвах, багровея от стыда. — Пройдет много лет, пока мы оправимся.
Он не стал говорить, что Шарах может и вовсе не оправиться — исчезнет или вольется в чужое племя. Все и так это знали.