Джардир покачал головой:
— Многие отряды были разбиты прошлой ночью. Я призову даль’шарумов поддержать своих братьев шарахов копьями. Воины встанут под твое начало уже нынче ночью.
Кай’шарум выпучил глаза.
— Это слишком щедро, первый боец.
— Ничуть. Это самое малое, что я могу сделать. Кроме того, я куплю вам жен, чтобы вам было легче оправиться. — Он улыбнулся. — Уделите им столько же сил, сколько алагай’шарак, и Шарах скоро воспрянет.
— Шарах у тебя в неизбывном долгу, первый боец. — Кай’шарум пал ниц и коснулся лбом пола.
Джардир спустился с помоста и положил здоровую руку на плечо воина.
— Я — шарах, — произнес он, — как и три моих сына и две дочери от Каши. Я не позволю нашему племени угаснуть в ночи.
Воин поцеловал его сандалию, и слезы омочили ступню Джардира.
— Каджи и Маджах не продадут жен чужому племени, — заметил Ашан, когда Эвах вышел, — а вот у Мехндинг девочек в избытке, и они верны шарум ка. Прошлой ночью они потеряли мало людей.
Джардир кивнул:
— Предложи им продать столько, сколько найдется. За деньгами не постою. Другим племенам тоже нужна свежая кровь, чтобы пережить последствия вчерашнего разгрома.
Ашан поклонился:
— Будет сделано. Но разве не Дамаджи должны возрождать племена?
Джардир понимающе взглянул на него:
— Друг мой, ты и сам прекрасно знаешь, что эти старики пальцем не шевельнут, чтобы помочь друг другу, даже сейчас. Шарумы должны сами о себе позаботиться.
Ашан поклонился еще раз.
Отчеты следовали за отчетами, многие были столь же горьки. Джардир устало слушал, никому не отказывал в помощи и гадал, какую армию сумеет собрать нынче в сумерках.
Наконец последний из командиров вышел, и Джардир устало вздохнул.
— Впустить Пар’чина и хаффита, — велел он.
Ашан дал сигнал стражникам, и в зал впустили чужестранца и Аббана. Даль’шарум грубо толкнул толстяка на пол перед помостом.
— Шарум ка нужен переводчик, хаффит, — сообщил Ашан.
— Да, мой дама. — Аббан коснулся лбом пола.
Землепашец что-то сказал Аббану, и тот пробормотал ответ сквозь стиснутые зубы.
— Что он сказал? — спросил Джардир.
Аббан нерешительно сглотнул.
Стражник вытянул Аббана по спине древком копья:
— Шарум ка задал тебе вопрос, верблюжий ублюдок!
Аббан взвыл от боли, а землепашец с криком ударил стражника и вклинился между ними. Мгновение чин и воин смотрели друг другу в глаза, затем даль’шарум нерешительно покосился на Джардира.
Джардир не обращал на них внимания.
— Повторять вопрос я не буду, — сказал он Аббану.
Тот утер пот со лба.
— Он сказал: «Не дело тебе так пресмыкаться», — перевел Аббан, втянув голову в плечи и зажмурив глаза, как будто опасался нового удара.
Джардир кивнул:
— Скажи ему, что ты опозорил себя и свою семью в Лабиринте и больше не достоин стоять среди мужчин.
Аббан кивнул и торопливо перевел. Землепашец что-то ответил.
— Он говорит, это неважно, — сказал Аббан. — Человек не должен бегать на четвереньках, как пес.
Ашан покачал головой:
— Какие странные понятия у этих дикарей.
— Это так, — согласился Джардир, — но мы собрались не для того, чтобы обсуждать обращение с хаффитом. Аббан, можешь убрать руки с пола.
— Благодарю, первый боец. — Аббан выпрямился.
Землепашец, похоже, расслабился, и они со стражником отступили друг от друга.
— Пар’чин, ты хорошо сражался ночью, — произнес Джардир. Аббан быстро перевел.
Землепашец поклонился и ответил на своем гортанном языке, глядя Джардиру в глаза.
— Для меня честь сражаться вместе с такими отважными мужами, — перевел Аббан.
— Другие северяне сражаются, как мы? — спросил Джардир.
Землепашец покачал головой.
— Мой народ воюет, только если нужно спасти чью-то жизнь, свою или чужую, — перевел Аббан.
Землепашец нахмурился и что-то добавил, сплюнув на пол.
— Да и то не всегда, — добавил Аббан.
— Это порода трусов, как и сказано в Эведжахе, — заметил Ашан. Аббан открыл рот, и дама швырнул в него кубок, окатив дорогие шелка темным напитком. — Это не для перевода, глупец!
Землепашец сжал кулак, но продолжил смотреть на Джардира.
— Почему же ты не таков? — спросил тот.
Аббан перевел, но землепашец лишь пожал плечами и не ответил.
— Ты отсек руку скальному демону.
Землепашец кивнул.
— Мальчиком я убежал из дома, — перевел Аббан. — На закате нарисовал меченый круг, и меня окружили подземники…
Джардир поднял руку:
— Подземники?
Аббан поклонился:
— Так землепашцы называют алагай, первый боец. Это значит «те, кто живет под землей». Они верят, что бездна Най находится в центре Ала, как и мы.
Джардир кивнул и дал землепашцу знак продолжать.
— Скальный демон явился за мною той ночью, — перевел Аббан, — и я по глупости начал насмехаться над ним и скакать. Я поскользнулся и смазал метку. Подземник ударил и рассек мне спину, но я успел исправить метку, прежде чем демон пересек круг целиком. Круг снова заработал и отрубил ему руку.
Ашан фыркнул:
— Не может быть. Чин явно лжет, шарум ка. Человеку не снести удар такого чудовища.
Землепашец посмотрел на Аббана. Хаффит промолчал, чин повернулся к Джардиру, что-то произнес и указал на Ашана.
— Что сказал священник? — перевел Аббан.
Джардир посмотрел на Ашана, затем на землепашца:
— Он сказал, что ты лжешь.
Землепашец кивнул, как будто так и предполагал. Он положил копье, задрал рубашку и повернулся спиной.
— Черное сердце Най! — Аббан побледнел при виде чудовищных шрамов на спине землепашца. С годами они поблекли, но было ясно, что здесь потрудился кто-то намного крупнее песчаного демона.
Землепашец снова повернулся лицом и пристально посмотрел на Ашана.
— Ты продолжаешь думать, что я лгу? — перевел Аббан.
— Извинись, — негромко бросил Джардир.
Ашан низко поклонился:
— Прошу прощения, Пар’чин.
Аббан перевел, и землепашец кивнул.
— С тех пор демон преследует тебя? — спросил Джардир.
Землепашец снова кивнул.
— Уже почти семь лет, — перевел Аббан, — но однажды я покажу ему солнце.
— Почему ты не сказал, что тебя преследует такой страшный враг? Ты подверг мой город опасности.
Землепашец ответил, и глаза Аббана широко распахнулись. Толстяк что-то произнес, но землепашец покачал головой и добавил еще пару слов.
— Я не разрешал тебе вести личные разговоры, хаффит! — вскочил с места Джардир. Даль’шарумы у двери опустили копья и шагнули вперед.
— Молю простить меня, первый боец! — Аббан вновь прижался лбом к полу. — Я просто хотел уточнить смысл!
— Я сам решу, что уточнять, а что нет, — отрезал Джардир. — Еще раз заговоришь не в свой черед, и я отрублю тебе большие пальцы. А теперь переведи все, что прозвучало.
Аббан закивал.
— Землепашец сказал: «Это всего лишь скальный демон. На севере их полно, и я не догадался упомянуть, что один из них питает ко мне личную неприязнь». А я ответил: «Ты, конечно, преувеличиваешь, друг мой! На свете не может быть двух таких огромных алагай», и он возразил: «Нет, в северных горах таких много».
Джардир кивнул:
— Какие у скальных демонов уязвимые места?
— Насколько мне известно, — ответил землепашец через Аббана, — никаких. А я искал долго.
— Ничего, Пар’чин, найдем, — пообещал Джардир. — Вместе.
— Так общаться нельзя, — поморщился Джардир, когда землепашца вывели из зала.
— Пар’чин схватывает на лету, — откликнулся Аббан, — и намерен выучить наш язык. Обещаю, он скоро заговорит.
— Этого мало. Я хочу объясняться и с другими землепашцами, которых встречу. Поскольку никто из наших ученых мужей, — он с презрением взглянул на Ашана, — не удосужился освоить язык дикарей, придется тебе нас учить. Сначала меня.
Аббан побледнел.