— Идите вниз, — велела Кадживах дочерям. — Мне нужно поговорить с вашим братом наедине.
Девочки повиновались, и Кадживах подозвала Джардира в угол, где висели копье и щит его отца.
Оружие, как всегда, воплощало немой укор. Джардир остро чувствовал тяжесть гипса, но еще сильнее его тяготило другое. Он взглянул на мать:
— Дама Хеват сказал, что отец умер бесчестно.
— Значит, дама Хеват не знал твоего отца так, как знала я. Твой отец говорил только правду и ни разу не поднял на меня руку, хотя я родила ему трех дочерей подряд. Благодаря ему моя утроба и ваши животы не пустовали. — Мать заглянула в глаза Джардиру. — В этом не меньше чести, чем в убийстве алагай. Повтори это под солнцем и запомни.
Джардир кивнул:
— Повторю.
— Ты теперь носишь бидо. Это значит, что ты больше не мальчик и не можешь спуститься с нами. Ты должен ждать у двери.
Джардир кивнул:
— Я не боюсь.
— И напрасно. В Эведжахе говорится, что в полнолуние Алагай Ка, отец демонов, бродит по Ала.
— Даже он не пройдет мимо воинов из Копья Пустыни!
Кадживах встала и сняла со стены копье Хошкамина.
— Возможно. — Она вложила копье в здоровую левую руку сына. — Но если пройдет, на тебя вся надежда.
Джардир потрясенно взял оружие. Кадживах кивнула и спустилась к его сестрам. Джардир немедленно перебрался к двери и, вытянувшись в струнку, прокараулил всю ночь, как и две следующие.
— Мне нужна жертва, — сказал Джардир. — Когда дама’тинг снимет гипс, придется вернуться в очередь.
— Можно застолбить местечко вместе, как раньше, — предложил Аббан.
Джардир покачал головой:
— Если я воспользуюсь твоей помощью, меня сочтут слабаком. Я должен показать им, что исцелился и стал сильнее, не то меня заклюют.
Аббан кивнул, размышляя:
— Ты должен встать ближе к похлебке, чем раньше, но не настолько близко, чтобы разозлить Хасика и его дружков.
— Ты рассуждаешь как купец.
Аббан улыбнулся:
— Я вырос на базаре.
Следующие несколько дней они пристально следили за первой половиной очереди. Мальчишки здесь были на несколько лет старше Джардира и намного крупнее. Друзья наметили жертв и принялись внимательно наблюдать за ними на тренировках.
Занятия шли своим чередом. Гипс удерживал кости на месте, пока Джардир преодолевал полосу препятствий. Наставники понуждали его упражняться с копьем и сетью левой рукой. Особого отношения он не видел, да и не желал. Плетка гуляла по его спине не реже, чем прежде, и Джардир был этому рад. Он приветствовал боль, зная, что каждый удар доказывает, что он не слабее других, несмотря на сломанную руку.
Шли недели, Джардир трудился в поте лица, оттачивал шарукины при каждой возможности и мысленно повторял их перед сном. Неожиданно он обнаружил, что может кидать и бить левой рукой не хуже, чем правой. Он даже приспособился колотить противников гипсом, приветствуя боль, подобную порыву горячего пустынного ветра. Он знал, что, когда дама’тинг наконец срежет гипс, он станет сильнее, чем прежде.
— Как насчет Джурима? — предложил Аббан в последний вечер перед снятием кокона. — Он высокий и сильный, но не помнит, чему его учили, и берет нахрапом.
Джардир кивнул:
— Возможно. Он медлителен, и никто не посмеет бросить мне вызов, если я его побью, но я бы выбрал Шанджата. — Он указал на худого парня, который стоял в очереди перед Джуримом.
Аббан покачал головой:
— Не смотри, что он тощий. Шанджат не просто так стоит перед Джуримом. Он орудует руками и ногами, как плеткой.
— Но ему не хватает точности. И он теряет равновесие, если промахивается.
— А это бывает редко, — предостерег Аббан. — Джурима ты победишь скорее. Если слишком рьяно торговаться, испортишь всю сделку.
Когда в середине утра следующего дня Джардир вернулся из шатра дама’тинг, мальчишки уже выстроились в очередь за похлебкой. Джардир глубоко вдохнул, размял правую руку и направился прямо в середину. Аббан уже занял свое место ближе к концу. Он не станет помогать, как и договаривались.
Джардир, как наяву, услышал голос отца: «Волки выбирают самого слабого верблюда», — и этот простой совет прогнал страх.
— А ну пошел в конец, калека! — рявкнул Шанджат.
Джардир широко улыбнулся.
— Да воссияет над тобой Эверам за то, что придержал мне местечко, — сказал он.
Шанджат неверяще уставился на него: он был на три года старше Джардира и намного крупнее. Он на мгновение замешкался, и Джардир ударил его, выбив из очереди.
Шанджат покачнулся, но он был проворен и устоял, взметнув облако пыли. Джардир мог сделать подножку и ударить, пока противник шатается, но для того, чтобы прекратить разговоры о том, что из-за перелома он стал слабаком, просто победить было мало.
Раздались радостные крики, и очередь замкнулась кольцом. Изумление на лице Шанджата сменилось гримасой ярости, и он бросился на противника.
Джардир скользил, как танцор, уклоняясь от первых ударов Шанджата — стремительных, как и предостерегал Аббан. Наконец, Шанджат отчаянно размахнулся, промазал и покачнулся. Джардир шагнул влево, поднырнул под его руку и врезал правым локтем ему по почкам, словно копьем. Шанджат завопил от боли и оступился.
Джардир вихрем развернулся, врезал Шанджату другим локтем в спину и сбил противника на землю. Правая рука была исхудавшей и бледной после недель в гипсе, но кости действительно стали крепче, как и обещала дама’тинг.
Шанджат поймал Джардира за лодыжку, опрокинул на землю и навалился сверху. Они боролись в пыли, и Шанджат побеждал благодаря большему весу и длинным рукам. Он захватил Джардира за шею и левой рукой вдавил ему в горло правый кулак.
Мир потемнел перед глазами Джардира, и мальчик на мгновение испугался, что переоценил свои силы. Не желая сдаваться, он поприветствовал удушье, как приветствовал боль. Он со всей силы ударил ногой назад, попал Шанджату в пах, и противник с воем ослабил захват. Джардир вывернулся и подобрался поближе к Шанджату. Теперь удары почти не достигали Джардира и были ему не страшны. Медленно и постепенно он зашел за спину Шанджату, осыпая противника ударами по самым уязвимым местам — глазам, шее, животу.
Оказавшись позади Шанджата, Джардир схватил его правую руку и вывернул. Он уперся в спину старшего мальчика обоими коленями и навалился всем весом. Заблокировав локоть противника, он подпер его плечом и рванул вверх.
— А-а-а! — завопил Шанджат, и Джардир понял, что теперь легко сломает Шанджату руку, как Хасик сломал ему.
— Ты придержал мне местечко? — громко спросил Джардир.
— Я убью тебя, крыса! — заорал Шанджат. Он молотил пыль свободной рукой, вертелся и дергался, но сбросить Джардира не мог.
— Скажи! — потребовал Джардир и поднял руку Шанджата еще выше. Он чувствовал в ней напряжение и знал, что она вот-вот хрустнет.
— Я лучше спрыгну в бездну Най! — крикнул Шанджат.
Джардир пожал плечами:
— Сросшиеся кости становятся крепче. Приятного знакомства с дама’тинг.
Он поднял руку еще немного и ощутил, как ломаются кости и рвутся мышцы. Шанджат завопил от нестерпимой боли.
Джардир медленно встал и оглядел мальчишек: не собирается ли кто-нибудь еще бросить ему вызов? Многие смотрели на него с изумлением, но никто, похоже, не намеревался мстить за Шанджата, который лежал в пыли и выл.
— Разойдись! — рявкнул наставник Каваль, проталкиваясь через толпу. Он посмотрел на Шанджата, затем на Джардира.
— А ты не безнадежен, — проворчал он. — Быстро все в очередь, не то выльем похлебку в выгребную яму!
Мальчики поспешно вернулись на свои места, но Джардир подозвал Аббана и под шумок поставил за собой.
— Эй! — возмутился Джурим, следующий в очереди, но Джардир сверкнул глазами, и тот попятился, освобождая место Аббану.
Каваль пнул Шанджата.
— А ну вставай, крыса! — крикнул он. — Ноги у тебя целы — не надейся, что тебя отнесут к дама’тинг после того, как тебя одолел мальчишка вдвое меньше!