— Просто чудо, что половина конюшни прекрасно сохранилась, а другая обрушилась, — усмехнулась Лиша и приподняла плющ, под которым скрывались свежие метки на стенах. Меченый промолчал. Они принялись чистить лошадей.
Главный дом, как и все вокруг, лежал в руинах, его крыша просела и не внушала доверия. Меченый провел гостей на задворки во флигель для прислуги, весьма большой по меркам жителей весей. Тот наполовину обвалился, как и конюшня, но дверь, которую отпер Меченый, была прочной и тяжелой.
За нею оказался просторный зал — восстановленная мастерская. Везде лежали инструменты метчиков, запечатанные баночки чернил и красок, неоконченные работы и горы материала.
У очага стоял небольшой буфет. Лиша открыла его и нашла одну чашку, одну тарелку, одну миску и одну ложку. Над углями висел котелок, рядом с ним — небольшая разделочная доска с воткнутым ножом.
— Здесь так холодно, — прошептала Лиша. — Так безлюдно.
— У него даже кровати нет, — пробормотал Рожер. — Наверное, спит на полу.
— Я считала себя одинокой в хижине Бруны, но это…
— Сюда. — Меченый перешел в угол комнаты с большим книжным шкафом. Лиша немедленно бросилась к полкам.
— Те самые гримуары? — с жаром спросила она.
Меченый взглянул на шкаф и покачал головой:
— Ерунда. Самые обычные метки и книги, истории и примитивные карты. Такие найдешь в библиотеке любого сто́ящего метчика или вестника.
— Тогда где?.. — начала Лиша, но Меченый подошел к неприметному участку пола и с силой стукнул пяткой. Конец половицы ушел в углубление, другой поднялся, обнажив небольшое металлическое кольцо. Меченый потянул за него, поднимая неровную крышку люка. Щель была залеплена опилками, и в закрытом виде люк ничем не выделялся.
Меченый зажег лампу, и они спустились в большой подвал. Стены были каменными, воздух сухим и прохладным. К развалинам главного дома вел коридор, но дорогу преграждал огромный каменный блок.
Повсюду лежало и висело меченое оружие. Топоры, копья разной длины, секиры и ножи, покрытые кружевом боевых меток. Десятки арбалетных и бесчисленные снопы лучных стрел.
Были здесь и своеобразные трофеи — черепа, рога и когти демонов, мятые щиты, сломанные копья. Гаред и Уонда начертили в воздухе метки.
— Держи. — Меченый протянул Уонде вязанку стрел. Деревянные древки и металлические наконечники покрывала густая вязь меток. — Они вопьются в плоть подземников глубже, чем стрелы из твоего колчана.
Уонда дрожащими руками приняла дар. Онемев от восторга, она поклонилась, и Меченый поклонился в ответ.
— Гаред… — Меченый огляделся, когда Гаред шагнул вперед, и выбрал тяжелый мачете с сотнями крошечных меток на лезвии. — Рубить им лапы лесным демонам не сложнее, чем подрезать лозу.
Он протянул оружие рукоятью вперед. Гаред упал на колени.
— Встань! — рявкнул Меченый. — Я не Избавитель!
Гаред упорно смотрел вниз.
— Я ничего и не говорю. Я только знаю, что всю жизнь вел себя как самолюбивый дурак, но когда ты явился в Лощину, я узрел свет. Я увидел, что позволил гордыне и… похоти, — он покосился на Лишу, — ослепить меня. Создатель даровал мне сильные руки, чтобы убивать демонов, а не хватать все, что захочется.
Меченый рывком поднял Гареда с пола — без труда, как ребенка, хотя Гаред весил больше трех сотен фунтов.
— Гаред! Ты, может, и узрел свет, но я тут ни при чем. Накануне моего приезда ты потерял отца. Тут любой повзрослеет. Поймет, что действительно важно.
Он снова протянул мачете, и Гаред взял. В могучем кулаке тяжелое широкое лезвие казалось обычным кинжалом. Гаред с восхищением разглядывал изысканную вязь меток.
Меченый посмотрел на Лишу:
— Это гримуары. — Он указал на полки в дальнем конце комнаты. Лиша немедленно бросилась к книгам, но Меченый поймал ее за руку. — Если отпущу, мы потеряем тебя часов на десять.
Лиша нахмурилась. Ей безумно хотелось вырваться и зарыться в тяжелые тома в кожаных переплетах, но она подавила это желание и кивнула. Она не дома.
— Мы заберем книги с собой, — пообещал Меченый. — У меня есть копии. Эти — твои.
Рожер посмотрел на Меченого:
— А мне подарка не полагается?
— Что-нибудь подыщем, — улыбнулся тот и направился к заблокированному коридору. Выпавший замковый камень весил не одну сотню фунтов, но Меченый легко поднял его и подвел гостей к тяжелой запертой двери, которая скрывалась в темноте.
Он извлек из-за пазухи очередной ключ, повернул в замке, отпер дверь и шагнул за порог. Зажег от свечи большую напольную лампу у дверей, и она вспыхнула, отразившись во множестве продуманно расставленных высоких зеркал. Яркий свет затопил огромный зал, и гости дружно ахнули.
Роскошные ковры на каменном полу, поблекшие за минувшие годы. Десятки изображений забытых людей и событий на стенах — шедевры в позолоченных рамах. Зеркала в металлической оправе и полированная мебель. Бочки для дождевой воды, доверху набитые старинными золотыми монетами, драгоценными камнями и украшениями. Полуразобранные непонятные механизмы рядом с прекрасными мраморными статуями и бюстами, музыкальными инструментами и прочим неисчислимым богатством. Множество книжных шкафов.
— Откуда это все? — спросила Лиша.
— Подземников не интересуют сокровища. Вестники обчистили руины, которые на виду, но есть множество мест, где они не бывали, целые города, опустошенные демонами и заросшие лесом или занесенные песком. Я пытаюсь сохранить то, что пощадили стихии.
— Ты богаче всех герцогов, вместе взятых, — с благоговением произнес Рожер.
Меченый пожал плечами:
— Сокровища мне ни к чему. Бери, что нравится.
Рожер с радостным воплем устремился в зал, пропуская сквозь пальцы ручейки монет и драгоценностей, перебирая статуэтки и старинное оружие. Он сыграл на медном рожке, вскрикнул, бросился за разбитую статую и вынырнул со скрипкой в руках. Струны сгнили, но полированное дерево осталось крепким. Рожер расхохотался от счастья и поднял трофей над головой.
Гаред оглядел зал.
— Та комната мне больше понравилась, — сказал он Уонде, и девушка кивнула.
Ворота Форта Энджирса были закрыты.
— Средь бела дня? — удивился Рожер. — Обычно они распахнуты для телег дровосеков.
Он правил повозкой из цитадели Меченого, в которую была впряжена лошадь Лиши. Сама Лиша сидела рядом, а позади нее были навалены мешки с книгами и другие предметы, скрывавшие двойное дно. В тайнике лежало меченое оружие и изрядное количество золота.
— Возможно, Райнбек отнесся к угрозе нападения красийцев серьезнее, чем мы думали, — предположила Лиша.
И действительно, ближе к городу они заметили на стене стражников с заряженными арбалетами. В ее нижней части вы́резали бойницы. Прибавилось у ворот и стражников с копьями наготове.
— Похоже, история Марика разворошила осиное гнездо, — согласился Меченый, — но эти стражи охраняют город скорее от тысяч беженцев, чем от красийцев.
— Но герцог не может отказать людям в укрытии! — поразилась Лиша.
— Почему? Нищие в Милне спят на незащищенных улицах, и герцога Юкора это не беспокоит.
— Кто такие, зачем пожаловали? — окликнул их стражник. Меченый надвинул капюшон поглубже и встал сзади.
— Мы из Лощины Избавителя, — ответил Рожер. — Я Рожер Трехпалый, лицензированный жонглер, а это мои спутники.
— Трехпалый? — переспросил стражник. — Скрипач?
— Он самый. — Рожер показал скрипку со свеженатянутыми струнами, подаренную Меченым.
— Я видел твое выступление, — проворчал стражник. — Кто остальные?
— Это Лиша, травница из Лощины Избавителя. Она раньше работала в энджирской лечебнице госпожи Джизелл. — Рожер указал на Лишу. — Остальные — лесорубы, охранявшие нас в пути: Гаред, Уонда и… э-э… Флинн.
Уонда ахнула. Ее отец, Флинн Лесоруб, пал в битве за Лесорубову Лощину меньше года назад. Рожер немедленно пожалел, что выбрал его имя.