— Это папин нож. — Илэйн показала на окровавленное лезвие, которое судорожно сжимала сестра. — Я узнала бы его с закрытыми глазами. Отец с ним не расстается.
— Создатель! — побелел Джеф.
— Ренна, что случилось? — Илэйн склонилась и взяла сестру за плечи. — Ты ранена? Где папа? Что с ним?
Но Илэйн тоже не добилась ответа и вскоре замолчала, слушая крики Ренны и ответный визг подземников, бросающихся на метки.
— Лучше отвести ее в дом, — сказал Джеф. — Разведи детей по комнатам, а она пусть ляжет в нашей.
Илэйн кивнула и скрылась внутри. Джеф поднял дрожащую Ренну на руки.
Он уложил свояченицу на соломенный матрас и повернулся к ней спиной, когда Илэйн вошла с миской теплой воды и чистой тряпкой. К этому времени Ренна умолкла, но никак не отреагировала, когда Илэйн вынула из ее руки окровавленный нож и положила его на прикроватный столик, прежде чем раздеть сестру и уверенными ровными движениями стереть с нее кровь.
Завернутая в покрывала, Ренна лежала и молча смотрела в пространство.
— Как по-твоему, что случилось? — спросил Джеф.
Илэйн покачала головой:
— Не знаю. Папина ферма далеко, даже если срезать. Наверное, она бежала много часов.
— Похоже, она из города.
Илэйн пожала плечами.
— В любом случае подземники тут ни при чем, — заметил Джеф. — Не среди белого дня.
— Джеф, ты должен завтра поехать на ферму. На них могли напасть ночные волки или разбойники, не знаю. Я спрячу Ренну, пока ты не вернешься.
— Разбойники или ночные волки? В Тиббетс-Бруке? — с сомнением спросил Джеф.
— Съезди и посмотри.
— А если я увижу мертвого Харла с ножевой раной в груди? — Джеф произнес вслух то, о чем подумали оба.
Илэйн глубоко вздохнула:
— Тогда ты вытрешь кровь и сожжешь тело, а если кто-нибудь спросит, он упал с сеновала и сломал себе шею.
— Нельзя же всем лгать. Если она кого-то убила…
— А что мы, по-твоему, делаем столько лет? — взъярилась Илэйн.
Джеф поднял руки, чтобы успокоить ее, но она не унялась.
— Я была хорошей женой? Вела твой дом? Рожала тебе сыновей? Ты любишь меня?
— Конечно люблю.
— Тогда ты сделаешь это ради меня, Джеф Тюк. Ради всех нас, и ради Бени, и ради ее сыновей. Незачем людям знать, что творилось на ферме. Они и так о многом догадываются.
Джеф долго молчал, глядя жене в глаза. Наконец он уступил и кивнул:
— Ладно. Отправлюсь сразу после завтрака.
Джеф встал на рассвете, спеша расправиться с утренними делами, несмотря на ноющие от усталости кости. Всю ночь они пытались добиться ответа от Ренны, но девушка лишь смотрела в потолок, не спала и не ела. После завтрака Джеф оседлал свою лучшую кобылу.
— Лучше мне тоже держаться подальше от дороги, — сказал он Илэйн. — Срежу путь через поля на юго-восток.
Илэйн кивнула и крепко обняла мужа. Он обнял ее в ответ. У него сводило кишки от страха при мысли о том, что он может увидеть на ферме. Наконец он отпустил Илэйн.
— Поеду, пока еще успеваю вернуться.
Он только сел на кобылу, как раздался топот копыт. Джеф поднял глаза и увидел телегу с травницей Колин Тригг, которая ломала руки от беспокойства, и мрачной городской гласной Селией Пустоцвет. Селии было уже около семидесяти. Высокая и худая, она оставалась крепка, как дубленая кожа, и остра на язык, как топор дровосека.
С одной стороны от телеги ехал Руско Хряк, с другой — Гаррик Рыбак и Рэддок Стряпчий, двоюродный дед Гаррика и гласный Рыбного Места. За ними шли пешком рачитель Харрал и добрая половина мужчин Рыбного Места с острогами.
При виде фермы Гаррик пустил коня в галоп, подъехал прямо к крыльцу, где стояла Илэйн, и натянул поводья так резко, что коню пришлось попятиться.
— Где она? — спросил Гаррик.
— Кто? — Илэйн посмотрела в его бешеные глаза.
— Не шути со мной, женщина! — рявкнул Гаррик. — Я пришел за твоей распутной сестрицей, и ты прекрасно это знаешь!
Он соскочил с коня и, потрясая кулаком, бросился к ней.
— Стой, где стоишь, Гаррик Рыбак. — Норин Лесоруб вышла из дома с топором Джефа. Она поселилась на ферме Джефа еще до кончины его первой жены и давно стала членом семьи. — Это не твой дом. Сперва скажи, зачем пришел, если не хочешь лезть к демону в пасть.
— Затем, что Ренна Таннер убила моего сына и родного отца и должна умереть! — крикнул Гаррик. — Я ее из-под земли достану!
Рачитель Харрал подоспел и втиснулся между Гарриком и женщинами. Он был молод и силен, не слабее могучего, хотя и старшего годами Гаррика.
— Гаррик, еще ничего не доказано! Мы просто хотим задать ей пару вопросов, вот и все, — обратился он к Илэйн. — И тебе тоже, если она что-то говорила без Джефа.
— Этого мало, рачитель. — Рэддок соскочил с коня.
Его все в Бруке звали Рэддоком Стряпчим, поскольку он был гласным Рыбного Места в городском совете и мировым судьей у себя дома. Его седые космы торчали от ушей до подбородка, но макушка была гладкой, как яйцо. Он был старше Селии, но намного вспыльчивее, отличался праведным рвением и стремлением насаждать добродетель.
— Девчонка должна ответить за свои преступления.
Хряк спешился следующим. Как обычно, он выглядел весьма внушительно, ибо ему принадлежала половина Тиббетс-Брука — та, что не была заложена.
— Гаррик говорит правду, твой отец и Коби Рыбак мертвы, — сказал Хряк Илэйн. — Мы с дочками слышали вчера вечером в лавке крики, решили посмотреть, что стряслось, и нашли тела в задней комнате, которую я сдавал Коби. Они были не просто заколоты, а… изуродованы. Оба. Стэм Швец говорит, что встретил твою сестру как раз перед тем, как это случилось.
Илэйн ахнула и прикрыла рот ладонью.
— Ужасно, — согласился Харрал. — Вот почему нам нужно поскорее поговорить с Ренной.
— Прочь от двери! — подался вперед Рэддок.
— Это я гласная Тиббетс-Брука, Рэддок Стряпчий, а не ты! — гаркнула Селия, и все замолчали. Джеф помог ей спуститься с телеги. Едва коснувшись земли, она подхватила юбки, чтобы не испачкаться, и зашагала к дому. Мужчины моложе и в несколько раз больше ее проворно расступились.
Достичь возраста Селии в Тиббетс-Бруке было непросто. Жизнь в поселении была тяжелой; сединой могли похвастать лишь самые умные, хитрые и способные, и относились к ним с должным почтением. В молодости к Селии прислушивались. Сейчас она была воплощением власти.
Только Рэддок не отступил. За минувшие годы он не раз смещал Селию с поста городского гласного, и если возраст означал в Тиббетс-Бруке власть, то Рэддок был круче, хотя и не намного.
— Мы с Колин, Харралом, Руско и Рэддоком зайдем и поговорим с ней, — сказала Селия Джефу. Это был приказ, а не просьба. Впятером они представляли половину городского совета, и Джефу осталось лишь кивнуть и отойти от двери.
— Я тоже пойду! — прорычал Гаррик. Рыбаки — его друзья и родственники — придвинулись к нему и озлобленно закивали.
— Нет, не пойдешь. — Селия смерила их ледяным взглядом. — Понятное дело, у вас кипит кровь, но мы пришли узнать правду, а не казнить девчонку ни за что ни про что.
Рэддок тронул Гаррика за плечо:
— Ей это с рук не сойдет, Гар, обещаю.
Тот скрипнул зубами, но кивнул и отошел от двери.
Ренна лежала в той же позе, в какой ее уложили прошлой ночью, и смотрела в потолок. Время от времени она моргала. Колин направилась к ней.
— О боже! — Селия заметила окровавленный нож на прикроватном столике. Джеф выругался про себя. Почему он оставил его на столе? Надо было сразу выбросить.
— Создатель, — выдохнул Харрал и начертил в воздухе метку.
— Вот еще, — хмыкнул Рэддок и пнул стоявший у двери таз. Там отмокало платье Ренны, и вода порозовела от крови. — Говоришь, мы пришли задать пару вопросов, рачитель?
Колин со знанием дела изучила кровоподтеки на лице Ренны, повернулась к остальным и громко откашлялась. Мужчины тупо уставились на нее и резко отвернулись, когда она откинула покрывала.
— Ничего не сломано, — сообщила Колин Селии, закончив осмотр, — но ее сильно избили, и на горле у нее синяки, как будто душили.