- Лошадь, да, - подтвердил второй, - но, мне кажется, я слышала...
- Это был человек.
- Нам надо торопиться. - Напомнил главарь. - Мы не можем останавливаться каждый раз, когда послышится что-то непонятное.
- Но ведь нам все равно в ту сторону! - Воскликнула девушка. - Кричала женщина. Мы же не можем бросить ее, если...
- Мы не можем задерживаться. А все остальное мы можем. - Упрямо повторил главарь. Но, посмотрев в умоляющее лицо спутницы, смягчился. - Что, Конст?
- Я просто подумала, что если бы это я лежала там, а ты прошел в тот раз мимо...
- Вечно ты вьешь из меня веревки. - Пробурчал главарь. И дал сигнал.
Троица понеслась к уступу.
Так Яголда попала к контрабандистам.
И, возможно, для всего Внутриземья было бы лучше, если бы этого не произошло.
4. Немного политики
Жемчужина архипелага, Внутриземье - крупный остров неправильной формы, лежащий почти в центре скопления мелких звездочек-островов. Благодаря своему размеру и расположению он, в какой-то степени, может считаться даже важным. У нас даже есть свой король, отпрыски которого ведут вечные споры за право отхватить кусок пожирнее. И несколько приграничных сеньоров за годы спокойствия возвысились настолько, что рядом с их именами пишется приставка «Его величество». Однако же, государства эти такие мелкие, что и говорить о них... не то что бы смешно - смешновато.
Марку потребовалось всего три дня, чтоб добраться до границ владения своего деда. И это при том, что ехал он неспешным шагом, объезжая болотистые низины, шутя пересек границу двух враждующих корольков - они, кстати, как раз вели очередную битву за обладание парой пограничных хуторов. Ну, так, такая это была битва... со стороны Лингарта Ольсена - двадцать пеших бойцов, пять конных и около тридцати мужиков с палками, включая Жужжу, пьяного вдрызг, Дрына, которому скрутило живот и Йена с Клепом, просто пережидающих в канаве, к чему все придет. А на стороне Роберта Ольсена - двенадцать бойцов и семь конных, но зато сорок мужиков, из которых пятнадцать было настроено вполне воинственно. И сама битва проистекала на другой стороне холма, так что Марку с приятелем ничего не стоило проехать мимо, и даже любопытство узнать, чем закончился бой, их не задержало. И вот, к вечеру третьего дня Марк въехал в пределы земель деда, и еще через сутки стоял в Зале приемов, ожидая аудиенции. А ведь в этот срок вошли еще переговоры с привратниками дворца, вначале не желавшими впускать королевского родича без приглашения. И за весь этот путь он не встретил ни одного опасного зверя, которого нельзя было бы объехать, или хотя бы чудовища!
А зал был огромным. В него легко вошли бы десять парадных гостиных нашей Изергильды, а освещен он был лучше, чем летняя терраса нашего сада в солнечный полдень. И девы, наполняющие его, хотя и в подметки не годились Яголде, выглядели очень торжественно. В этом сезоне в моде был темно-синий бархат, завышенная линия талии и выточки, подчеркивающие грудь. В разрезы широких рукавов выползали складки нижней рубахи, а сами разрезы обработаны яркой золотой тесьмой. Не уступали дамам и мужчины. Даже плохенький купчик, приглашенный для беседы о долгах, считал своим долгом нарядиться, как благородный. Все болтали, танцевали, оркестр, скрытый за колоннами, то и дело сбивался на игривые народные мотивы.
В южном углу зала, где стояло кресло Короля и нескольких приближенных, людей было особенно много. Все стремились хотя бы показаться монарху, если и не войти в число близких. И блистала там, конечно, Агнесса - бессменная фаворитка, вот уже, по крайней мере, последние пять лет. Высокая, статная, златовласая, с высокой прической, в бело-золотой парче, туго обтягивающей ее фигуру и модной синей накидке, украшенной мехом, поверх. Агнесса могла позволить себе не следовать моде. Она ее создавала. Ведь ничего не происходило в этом королевстве без ее на то одобрения.
И это-то и заставляло властителя Дома Огрев морщить свой, нисколько не благородный, лоб. Лишь вчера по-тихому были удавлены в подземелье последние выявленные заговорщики по делу Никейя - бывшего любимого племянника. И нити не привели никуда дальше. Никейя, конечно, парень был башковитый, яркий и готовый к приключениям. Но не мог, не мог он один продумать настолько сложную структуру! Вот не мог. Простоват он был для таких интриг. Конечно, вместе с ним взяли и всю его семью. Рональд, брат первой жены Доминика Огрев, мог быть подстрекателем. Но зачем ему? Умный, сильный, опасный в прошлом, теперь он всего лишь сломленный недугами полуслепой старик. И даже допрос с пристрастием, примененный начальником Тайного управления, так и не заставил Рональда вынырнуть из фантазий, в которых он пребывал последние годы. Старик умер, так и не поняв, о каком заговоре речь. Инграт? Кузен? Но его не было в городе больше года. Хотя это и не показатель. Но что выиграет он в результате смерти Доминика? Да ничего. На трон взойдет один из щенков - Лингарт, Роберт или младший, Стромм, а все они ненавидят Инграта даже больше, чем сам Доминик. Дети? Лингарт и Роберт тупы, как деревяшки. Их удается держать вдали, связав спором за Крайний предел. Рудольфо так и сидит у себя на севере. Стромм? В тот день, когда он попытается сесть на трон, его задница наткнется на колючку, смазанную ядом гадюки. Уж Агнесса постарается. Эти двое ненавидят друг друга. Родичи Агнессы? Но без Доминика они никто. Умри Доминик, и любой из его наследников первым же делом уничтожит все семейство Романов, включая Агнессу, ее братьев, дядьев и мелких родичей.