КГБ представлял угрозу обществу не только как репрессивный механизм. Комитет был одним из главных, если не главным, источников той информации, на основании которой принимались решения высшим государственным руководством. В том, что экономика СССР была истощена в результате убийственного военного строительства, помимо объективной логики политического соперничества двух систем в значительной степени виновата информационная политика КГБ. Со стороны Комитета неизменно поступали сведения об отставании Советского Союза от Запада по тем или иным компонентам вооружений, которые служили основанием для дальнейшего раскручивания спирали военных программ без учета реальных возможностей экономики и нужд людей. А паранойя поиска врага в лице «мирового империализма» только способствовала раздуванию студеных ветров «холодной войны».
Я не собираюсь давать в этой книге историю органов безопасности. И тем более не считаю правильным, как это сейчас принято, рисовать деятельность ее сотрудников только черным цветом, хотя, конечно, темные тона на этом полотне превалируют. Нельзя забывать о сотнях сотрудников, бросивших открытый вызов сталинской системе произвола в 30-е годы и за это поплатившихся жизнью. О тяжелой, не «киношной» работе разведчиков, проводивших свои никому не видимые операции на истощении нервов.
Не вина, а трагедия честных людей, работавших в КГБ и сотрудничавших с ним, искренне веривших в идеалы служения Родине, что на самом деле они служили не Родине, а системе, лозунгом которой была борьба ради созидания, а на деле получалась только борьба, разрушение без созидания. Речь не идет об отдельных стройках, освоении целины или шедеврах художников. Речь идет о такой организации жизни, где и освоение целины приводит к трагедии, а шедевры прячут на полку. В этом смысле вина чекистов была не намного большей, чем вина учителя, десятилетиями вдалбливавшего в головы своих учеников те догмы марксизма, в которые он сам либо верил, либо убедил себя, что верит; или журналиста, искавшего внутреннего примирения с действительностью, вынужденного воспевать «успехи социалистического строительства» и закрывать глаза на пороки общественной системы. Смелых людей, бойцов, диссидентов, противников режима было немного. И хотя тогда пели, что «героем становится любой», не может все общество состоять из одних героев. Подавляющее большинство людей — и в годы сталинизма, и в годы брежневщины — просто учились, работали, принимая действительность такой, какая она есть, и подчиняясь общему потоку жизни, жили и честно, как понимали, делали свое дело. Таковы суровые правила тоталитарного режима: либо ты живешь, «как все», как указывает вождь, партия и «народ», либо ты уже не народ, а «враг народа» и должен уйти в небытие. Люди приспосабливались к такой жизни, вырабатывали какие-то механизмы самозащиты, в том числе и от собственной совести. Совесть ведь тоже убивает.
И кто сейчас возьмет на себя смелость осуждать их? И за что? Даже невинно погибшие не стали бы этого делать, потому что сами могли жить только так.
«Не судите, да не судимы будете»? Или наоборот. Прежде чем осуждать, надо осудить себя.
В исковерканной, изуродованной психологии народов, приспособившихся к системе и воспитанных системой, — главная трагедия прошлого и драма настоящего. Здесь основное зло, порожденное чекизмом — идеологией лжи и насилия.
Но мне кажется, пора кончать постоянные, ставшие модой бессмысленные поиски сегодняшних неудач в прошлом, во вчерашней «системе». Это очевидно. Но от этой очевидности мало проку. Избавиться от «системы», от прошлого, полностью изменить нашу жизнь мы сможем только тогда, когда каждый попробует прежде всего разобраться с самим собой.
Очищения и обновления общества не произойдет, если вместо прежних виноватых «сионистов», «империалистов», «поджигателей войны» сегодня свалить все на КГБ, «партаппаратчиков», «номенклатуру», а завтра на «демократов» и «жидо-масонов».
Знаю тех, кто меня не поймет, не согласится, возмутится. Но это давно известно. Каждый народ достоин той жизни, которой он живет. Народ не статист в массовой сцене. По крайней мере, не должен быть статистом, тем более в демократическом обществе.
Ведь народа боятся и боялись, к нему взывали все политики — большевики и Керенский, Брежнев и демократы.