Пока Лючия добралась до места стоянки партизан - узкого горного плато, - стало уже темно, и в темноте еле угадала сверкавший в ущелье огонек медленного костра. На этот огонек и набрела Лючия, не зная, кто сейчас там находится, и, едва коснулась брезентового полога, заменявшего дверь, устало проговорила:
- Там... русский товарищ... Они загубят... - дыхание у нее перехватило.
- Кто? Товарищ Бусыгин? Где он? - всполошился Альдо и, когда толком узнал о случившемся, надолго смолк, точно лишился голоса. Он сидел, насупленный и мрачный, не зная, что делать. Потеря боевого товарища, тем более русского, не укладывалась в его сознании. Да он просто и не мог себе такого представить. Альдо встал, шагнул к пологу, хотел что-то предпринять, но задержался у выхода, окликнул связного, велел позвать разведчиков. Тут же послал двух парней в город с заданием точно выведать, куда поместили русского Бусыгина.
Затем Альдо похвалил Лючию за принесенные магнитные мины, даже подержал на весу рюкзак, дивясь, как она смогла донести такую тяжесть, и предложил ей идти отдыхать.
- Синьор Альдо, а чего же ты медлишь? - не слушая его, сказала она. Нужно выручать русского товарища.
- Не твои заботы, - отмахнулся было Альдо и добавил: - Успокойся, синьорита. Верю, знаю, и тебе тяжело. Но пойми!.. - Он не кончил говорить, продолжая обдумывать, на что еще можно решиться.
Лючия ушла. А поутру, будто и не спала, чуть свет приплелась в штабное убежище. И уже с порога - опять за свое:
- Синьор Альдо, товарищ Альдо, скоро ли поедем на вылазку. Я боюсь, ему угрожает... Они могут... Могут... - нервно шевелила она губами, не смея произнести самого страшного, о чем думала.
- Мы не придумали, как выручить, не знаем еще, где он, - отвечал рассерженно Альдо. - И вообще... Ты нам мешаешь, Лючия. Прошу - выйди.
От штабного убежища Лючия брела понуро, постукивая о камни постолами* на деревянной подошве. Брела просто так, никуда. Подходила к дикой груше, срывала плотные, желтеющие листья, нервно мяла их в пальцах. Не прошло и получаса, как вновь приоткрыла полог палатки.
_______________
* П о с т о л ы - обувь из сыромятной кожи.
- Синьор Альдо, ты это нарочно оттягиваешь, я тебя спрашиваю? - уже требовательно говорила Лючия. - Ты думаешь, они нас будут ждать? Да? Ждать не будут. Для нас каждая минута дорога...
- Синьорита Лючия, я тебя понимаю...
- В чем же дело, Альдо? - всплескивала она горящими глазами. - Если вдруг... в случае опоздаем... И увидим... Увидим, как они разделаются с нашим товарищем... - В голосе ее слышалось рыдание. - Что тогда? Ты готов принять на себя грех... за смерть русского товарища?
- Нет, боже упаси. И чего ты взялась беду нагнетать!
- О, пресвятая Мария, избавь! - воскликнула Лючия. - Но он же в беде... Ему угрожают допросы, пытки... Я не могу этого выдержать. Лучше бы сама очутилась на его месте. Лучше бы я!.. - Она глядела упористо, не сводя глаз, на командира отряда, и в зрачках ее угадывались искорки не то решимости, не то гнева. - Вот что, синьор Альдо, если я через час не получу ответа, то покину отряд... И одна буду выручать его, чего бы мне это ни стоило!
Она ушла от командира рассерженной и опять нетерпеливо слонялась по плато, затянутому облаками. Облака плавали и стлались так низко, что казалось: шагни в сторону ущелья - и наступишь на них, потонешь в их студенисто-белой кисее.
Накрапывал дождь. Сперва мелкий, потом капли увеличились и просвечивали в лучах солнца, как гроздья винограда. Под конец зарядил ливень Лючия вбежала в убежище вся мокрая.
- Охота тебе мокнуть, - упрекнул Альдо. - Ведь все равно...
- Что все равно? - набросилась она, суча кулаками у лица командира. Значит... Стало быть, из-за плохой погоды... дождя... Совсем вылазка отменяется? Да, так по-твоему? Синьор Альдо, говори, иначе я...
- Успокойся, - Альдо взял ее за руку и усадил силой. - Дождь надолго? - спросил он.
- Я не барометр! - отрезала Лючия.
- Не в том дело, - перебил Альдо. - Совсем намокнешь, и простудиться немудрено. Слушай, что мы надумали... - И он подвел ее к столу, на котором лежал лист оберточной бумаги, весь испещренный, знаками и наскоро, по-детски изображенными домиками и деревцами.
- Ты не помнишь, от полицейского участка на улице Святой Марии тюрьма далеко? - спросил он озабоченно. Выражение лица у Лючии стало тоже сосредоточенным.
- На улице Святой Марии тюрьмы нет, - сказала она. - Тюрьма в тупике Святого Павла. Вот тут... - Она взяла карандаш и быстро набросала отрезок этой части города. - Я была в этой тюрьме, помнишь, когда заподозрили, что я разбросала листовки в кинотеатре... И тогда меня увезли туда, двое суток допрашивали - не добились, выпустили...
- Ну, вот и нападем, - сказал Альдо и в деталях растолковал план вылазки. Чем больше слушала его Лючия, тем жарче горели у нее глаза.
- Альдо, - наконец не выдержала она. - Я всегда думала, верила, что ты достойный потомок Гарибальди. И не думай, что ты родился позже... Время еще есть, чтобы прославить себя полководцем! - И Лючия в знак благодарности поднялась на носки и чмокнула его в щеку.
- Как тут не быть полководцем, коль удостоился такой чести от несравненной Лючии? А скажи, между прочим, хотела бы ты стать ну оруженосцем или женою полководца?
- Оруженосцем куда еще ни шло. А женою - ни-ни, - произнесла Лючия. Почему? - Она передернула плечами. - Потому, что я не хочу всю жизнь думать и говорить о войне. И готовить себя постоянно именно к войне. А как я дохожу женским умом, полководец, всякий генерал или офицер - они думают о войне, готовят себя к войне. Вот почему...
- Хватит, хватит! - перебил Альдо. - Твоя философия явно не ко времени. Явно!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Немецкая большегрузная, крытая брезентом автомашина, ранее перехваченная по дороге, стояла наготове. В кузов впихнули с заломленными назад руками своих парней, которые были переодеты в порванную, местами даже окровавленную одежду. Они-то и должны были являть собой партизан, якобы выловленных в горах. На подножку машины встали двое вооруженных в форме милита*.
_______________
* М и л и т ы - итальянские солдаты особых отрядов, подобных
гитлеровским войскам СС.
Когда машина уже тронулась, навстречу ей выскочила Лючия. Подбежала сзади к кузову, кто-то протянул ей руки, и она вспрыгнула в машину.