— Она там будет, — твердо сказала Филия. — И если она пообещала это — значит, сделает. Там мы сможем разрешить твое бремя. Не знаю как, но сможем. Мне нужно еще все обдумать, но главное, чтобы твой плод не выжег всю эту землю дотла.
— Не знаю как? — сжалась в комок Гледа. — Мой плод?
— Но, думаю, нам надо торопиться, — продолжила Филия. — Вряд ли у нас есть больше трех месяцев.
— Но почему туда? — налила слезами глаза Гледа.
— Ло Фенг говорит, что там все началось, — прошептала Рит.
— Что все? — повернулась к ней Гледа.
— То, что остановило твоего пленника, — понизила голос Рит. — То, что было прежде менгиров, энсов, жнецов и всей этой дряни. Он знал это и раньше, но уверился в этом, когда прочитал книгу.
— Она же сгорела! — воскликнула Гледа.
— Не в его голове, — заметила Рит.
— Важно понять главное, — сказала Филия. — Ты не можешь ни выкинуть, ни убить ребенка, ни погибнуть сама. Боюсь, что это его освободит. Хотя, может быть, и сорвет его планы воплощения. На этот раз сорвет. В этом случае Терминум будет обречен на новые жатвы и годы, десятилетия, века мучений. Возможно таких мучений, что прежние покажутся детскими шалостями. Но главное даже не в этом. В другой раз у нас может не оказаться такой возможности — удержать его.
— Не окажется такой хорошей ловушки? — всхлипнула Гледа. — Или таких ловких охотников?
— И того, и другого, — сказала Филия. — В одном я убеждена. Он, она, оно хочет, чтобы ты разрешилась от бремени естественным путем.
— А ты уверена, что ее первоначальным планом было воплотиться во мне, отринув мой дух из моего тела? — спросила Гледа. — А что если она и хотела родиться как человек?
— Все умбра воплощались, изгоняя дух человека из его тела, — сказала Филия. — Все, кроме моей матери. Кажется, Карбаф когда-то пытался воплотиться в ребенка, мать говорила, что он рассказывал что-то о своем детстве, это было довольно забавно, взрослый человек в теле младенца — куча поводов для множества веселых историй, хотя тот же Карбаф навсегда зарекся испытывать то, что испытывает в своем бессознательном состоянии ребенок, проходя родовые пути. Но всегда речь могла идти только о вселении в уже существующую жизнь. О замещении духа. Того, что происходит с тобой, прежде не было. Думаю, мы извратили замысел высшей силы. Остановили ее. И теперь она ищет выход.
— Остановили на время, — положила руки на живот Гледа. — На недолгое время.
— Нам должно его хватить, — прошептала Филия. — Главное, о чем ты должна помнить, так это то, что убив себя, убив ребенка, погибнув — ты прежде всего разрушишь его темницу. Возможно, он попадет в другую темницу, но где она будет — никому неизвестно.
— Хотелось бы, чтобы подобные опасения были и у наших врагов, — заметила Рит.
— А если я не выдержу? — схватилась за сердце Гледа. — Дайте отдышаться… Неужели нет другого выхода? Что хоть это значит — «разрешить бремя»? Не то же самое, что разрешиться от бремени? Как его разрешить, если нельзя ни выкинуть, ни вытравить, ни убить себя? Как еще? Родить? Сделать то, что она и хочет?
— Какой-то выход должен быть, — стиснула кулаки Филия. — И мы его найдем. Но, запомни главное — ты должна как можно скорее оказаться в Райдонском монастыре. А уж там мы что-нибудь придумаем. Впрочем, думать мы начнем сразу. Не знаю пока, можно ли исторгнуть этот дух до срока, заключить его в чем-то до скончания веков, как-то погасить его, поскольку в тебе он конечно же не в полной силе, но какой-то выход должен быть. Надо думать…
— У нас будет на это дело целых три месяца, — улыбнулась Рит. — Ну, или около того. Чтобы что-нибудь придумать.
— Так нельзя, — прошептала Гледа. — Нельзя было начинать битву, не зная, что будешь делать с захваченным врагом, которого нельзя развязать и нельзя убить.
— Иногда нет другого выхода, — прошептала Рит.
— Мы будем думать, но я уверена, что у моей матери уже есть готовое решение, — твердо сказала Филия.
— Она была готова согласиться с тем, что сосудом можешь стать и ты? — спросила Гледа, посмотрев на Филию.
— Филия, ты или я, — подала голос Рит.
— Ты спрашиваешь, готова ли она была пожертвовать собственной дочерью? — усмехнулась Филия.
— И это тоже, — обронила чуть слышно Гледа.
— Она была готова пожертвовать собой, — так же тихо ответила Филия. — Остальное — это уже выбор судьбы. Уверяю тебя, в тот миг, когда началась жатва, она даже не знала твоего имени. Она и увидела тебя впервые в толпе за какие-то минуты до этого ужаса.