— Это все? — спросила Филия.
— Нет, — понизил голос Хелт. — Еще есть осколки.
— Осколки? — удивилась Филия.
— Некоторые из жителей… прежде чем уйти из дома, исчезнуть, раствориться, били посуду, — пожал плечами Хелт. — Только не спрашивайте, зачем. Если бы они были безумцами, уж точно бы не пропустили окон, но били только горшки, чашки, блюда. Ясно вам?
— Ясно, — кивнула Филия. — Какие еще будут указания?
— Как въедем в город, сразу во дворец, — твердо сказал Хелт. — Вы под моим надзором. Уже завтра опять в путь.
— Под надзором? — удивилась Филия. — Я думала, что мы под охраной. У меня дом в Урсусе. Ночевать я могу где угодно, но в дом мы с моей спутницей должны заглянуть. И это не каприз. Это вопрос нашей безопасности.
— Я передам Эйку, — процедил сквозь зубы Хелт и подал коня вперед.
— Что ты об этом скажешь? — посмотрела на Рит Филия. — Что еще за осколки?
— Бьют сосуды, — прошептала Рит. — Видно что-то такое витает в воздухе. Разносится ветром. Похоже, рождается новый обряд. Или новое безумие.
— Возможно, — задумалась Филия. — Но обряд лишь в том случае, если его исполнители при этом остаются людьми. Иначе морок и безумие. Кстати, когда моя мать… моя мама думала о том, что здесь происходит, она раз за разом приходила к выводу, что прежние боги сами просто не могут противостоять новым богам.
— Почему? — посмотрела на Филию Рит.
— Она говорила… — Филия выдержала короткую паузу, словно припоминая что-то, — что вся их сила распределена между людьми. В каждом из нас есть крохотная частица бога.
День выдался пасмурным, но когда отряд Ходы выезжал из леса к урсусскому холму, облака расползлись, и солнце осветило и белые стены города, и остроконечные башни летнего дворца, и темный штрих менгира.
— Как будто и нет никакой жатвы, — с тоской пробормотала Филия.
— А чего ты хотела? — спросила Рит. — Крови на стенах и траурных флагов?
— Нет, — сказала Филия. — Мне хватает и тех флагов, что уже здесь.
— Что они значат? — спросила Рит.
— Желтый, звезды на нем неразличимы отсюда, флаг Йераны, — прищурилась Филия. — Значит, в городе или ждут королевскую особу, или кто-то из особ королевской крови уже в Урсусе. Но так как Хода последний отпрыск в династии, верно первое. Белый — флаг Берканы, пять звезд на нем — пять королевств. Поднимается во время войны, которая, как ты понимаешь, еще не закончена. А вон тот — белый с большой желтой звездой — стяг Храма Кары Богов. Не иначе из самой Исы прибыл важный храмовник.
— А это что за мост? — показала Рит на древние опоры, уходящие к востоку.
— Это акведук, — пожала плечами Филия. — Древнее сооружение, устоявшее каким-то чудом. Когда-то по нему в город поступала вода с гор, но теперь реки протекают рядом, и надобность в нем отпала. А ну-ка… Кажется, в городе по случаю прибытия нового короля ожидается празднество!
Отряд короля был еще в полулиге от Урсуса, когда его ворота распахнулись, в вслед за этим загремели барабаны и загудели берканские трубы.
— Ты смотри… — покачала головой Филия. — Вот радости-то. Не иначе, как победу собираются отмечать и славить. Сам бургомистр Ярн вышел из ворот, сейчас на колени бухнется. Хелт, мать твою. Давай сюда!
— Что случилось? — приблизился к спутницам старшина.
— Обряд затянется не менее чем на полчаса, после которого всякий горожанин будет знать, что в свите короля две странных особы, — прошипела Филия, прихватывая лицо платком. — Да и знают меня в городе. Что тебе было сказано? Охранять и держать в тайне. Ты к какой дружине приписан?
— К Йерской, — расправил плечи Хелт. — Но последний год был старшиной дозора в Могильном остроге.
— Ярлыки все с собой? — прищурилась Филия.
— Обижаешь, — скривился Хелт.
— И то верно, — кивнула Филия. — Если кудри расчесывать успеваешь, значит, и подорожные ленточкой перетянуты. Правим вон на ту дорожку вдоль стены. Въедем в город через западные ворота. Постучим — откроют, я у жены старшины тех ворот роды принимала. Успеем и ко мне в дом заглянуть, и во дворце раньше короля окажемся. Или сразу за ним. Понял?
— Может, у воеводы Эйка сперва справиться? — усомнился Хелт.
— А чтобы пописать, ты тоже всякий раз к Эйку скачешь? — понизила голос Филия, и через минуту двадцать два всадника свернули с главной дороги.
Когда Рит увидела, как ее спутница обнимается с седым усачом, что и в самом деле служил при западных — непарадных воротах Урсуса, да расспрашивает его о добром десятке детей, половина из которых, как поняла Рит, прошла через руки городской повитухи и успела вырасти и сама обзавестись детьми, она тут же решила, что Филии не за сорок лет, а уж точно за шестьдесят. А то, что выглядит молодо, так что же делать, может быть, это у них в роду? Если матушке было за семьсот, то почему бы доченьке не молодиться и в семьдесят? Но когда Филия распрощалась с усачем и вместе с Рит поскакала по пустынным улицам города, на мостовых которого то тут, то там поблескивали осколки битой посуды, тут же забыла о собственных предположениях.