Коллектив кафедры психотерапии был под стать своему заведующему, хотя в своей истории он помнил заведующим кафедрой знаменитого профессора-психиатра, тесно сотрудничавшего в свое время с органами государственной безопасности, большого оригинала и деспота. Демократических отношений на кафедре тот не приветствовал. Нынешний зав. кафедрой приехал из Сибири, из Красноярска. Меня в свое время ученые-сибиряки поразили своим душевным здоровьем. По сравнению с москвичами они мне показались людьми другой цивилизации. Доброжелательные, спокойные, улыбчивые, без призрачных желаний и низменных страстей. Я попала в Томск, на конференцию в 1973 году.
Зав. кафедрой был вице-президентом Европейской психотерапевтической лиги. На кафедре всегда было много иностранных специалистов, которые приезжали обучать курсантов своим методикам. Жизнь на кафедре кипела. Бесконечно организовывались то международные, то региональные конференции, семинары и тренинги. Кафедра издавала много специальной литературы. Зав. кафедрой читал лекции. Любимой темой была: "Деньги в профессии и жизни". Очень актуальная тема. Врач почти с сорокалетним стажем и со всеми своими степенями получает столько же, сколько получает медсестра, у которой есть лужковские надбавки. Я не утрирую. Это факт. Сумму лучше не называть. Психотерапевт в этом плане государством поставлен на колени.
Впрочем, как и врач другой специальности. Что такое лечение? Это энергоинформационный обмен между больным и врачом. Он должен быть адекватным и не ущемлять ни одну из сторон. Иначе кто-то будет жертвой этого общения. Это Вселенский закон. Я как специалист вижу, в какой скрытой депрессии находятся врачи государственных учреждений. К ним на прием приходит пациент в явной депрессии. Пояснения требуются? Кто платит за лечение? Государство? Нет. Больной? Нет. Нищий врач? Да. К врачу на прием пришел дворник. Его труд государство оценило в пять раз дороже, чем труд врача. Битый небитого везет. Вот такое лечение называется бесплатным. Это подарок от нищих врачей населению и государству. Это энергоинформационный обмен по законам преисподней. В этом обмене энергия со знаком минус. Это полное обесценивание интеллектуального труда. Это провокация на нарушение врачебной этики. Посредник между больным и врачом - государство - платит врачу столько в месяц, сколько хватает на неделю существования одного человека. А если врач единственный кормилец в семье, то вторая и третья работа его все равно не спасет от голодного обморока или нервного срыва на работе при соблюдении им морально-этических норм. Кто эти морально-этические нормы по-настоящему нарушает? Вопрос вызывает улыбку висельника. Все всё знают, все всё понимают, а чиновники, чья зарплата перекрывает в несколько раз зарплату врача, пишут приказы, распоряжения, циркуляры. Вот один приказ. За разглашение врачебной тайны 500 минимальных зарплат или лишение свободы по статье 137 УК. Что считается врачебной тайной: анализ мочи или диагноз, - приказ умалчивает. Врач и так знает, что все лечение конфиденциально, на то он и врач, а не лаборант. А диагнозов в природе нет. Есть просто прошлые жизни. А все врачи об этом даже и не догадываются, как и чиновники. За что тогда статья? За незнание истинной природы человека? Этак мы далеко зайдем. Основной врачебной тайной является то, как врачи выживают при такой системе здравоохранения, а вместе с ними и нищее население. А это тайна покрытая мраком, мраком не только прошлых жизней. Благополучный слой населения, пользующийся другой системой здравоохранения, этого вопля не услышит... в этой жизни. Все на круги своя. Господа! Не поленитесь, загляните в свой биокомпьютер. Содом история уже проходила и Гоморру тоже.
Мой читатель, нельзя променять вечное на сиюминутное. Как много раз ты уже делал. Тогда попадешь и в свое время, и в свою реальность.
Профессор вместе со своей женой-психологом проводил семинары-тренинги по трансактному анализу, восточному варианту. Это было его коньком. В гипнотарии, где проходили эти семинары, негде было яблоку упасть. Заведующей психотерапевтическим отделением была в прошлом очень опытный психиатр. Она им и осталась. Заведующая приняла меня как родную. Она знала о моей методике и даже пыталась обучиться, но... Мы много раз беседовали о механизмах работы нашего подсознания. Она не всегда разделяла мои взгляды. Сказывалось блестящее знание психиатрии. Последний раз мы разошлись во мнении по поводу - нужно ли полностью убирать любой страх, страх смерти, страх потерять любимого человека. Мы работали на телефоне доверия во время печальных событий, связанных с мюзиклом "Норд-Ост". Опытом работы на телефоне доверия делилась психолог из Литвы. Она безапелляционно заявила, что от любого страха полностью освобождать человека нельзя, потому что страх дан человеку как инстинкт самосохранения и поддерживает выживание. Я возразила. Любой страх нужно полностью убирать. Животному он нужен, но не человеку. Осознанный страх уже не страх.
Человеку, полностью освободившемуся от страха, не надо выживать, он просто живет, полностью доверяя своему сознанию, а не бессознательному. И все проблемы решает четко и правильно, и не ездит через Черемушки в центр. Люди в экстремальных ситуациях, умеющие это делать, как правило, не погибают. Они действуют всегда по ситуации.
Моя заведующая была на стороне психолога. Но это не мешало нашей работе. Она была мудрым человеком и, видя результаты моей работы, не стеснялась показывать большим пальцем вверх, когда слов не хватало. Непосредственно отделение курировал знаменитый профессор, в прошлом да и в настоящем известный психиатр. Отношения кафедры и отделения складывались прекрасно. Молодой и энергичный новый главный врач этому способствовал.
Отделение носило статус психотерапевтического стационара. Каждый вторник проходили консультации больных, на которых присутствовали все врачи, ординаторы, аспиранты и даже больные, последние выступали в роли слушателей и в обсуждении участия не принимали. Иногда грань между больным и здоровым душевным состоянием бывает очень хрупкой. Стаж лечения некоторых больных определялся несколькими десятилетиями. Они как бы были членами и врачебного коллектива. Некоторые за это время сумели закончить какие-то курсы по психологии. Были больные, которые имели диплом об окончании психологического факультета МГУ и успешно сотрудничали с кафедрой на равных. На консультации часто звучал диагноз: "Шизотипическое расстройство".
У профессора была авторская методика психотерапевтического лечения больных. Она носила образовательный характер. Все больные изучали особенности характера по книге профессора "Сила слабых". Больным предлагалось самим разобраться в себе. Это всегда было творчеством и приносило положительные результаты. Знания самого себя, самостоятельно добытые через осознание, - великая помощь для обретения душевного равновесия. Пусть мнение врача и больного на выбор того или иного характера очень часто и не совпадали. Но дискуссия на эту тему приносила положительные плоды. Авторская методика профессора называлась "Лечение творческим самовыражением". Больные рисовали, писали рассказы, играли в психотерапевтическом театре. Они приходили в психотерапевтическую гостиную на кафедре годами, как в дом родной, потому что их здесь принимали и понимали лучше, чем их домашнее окружение. Они срастались с коллективом кафедры.
Профессор для них был непререкаемым авторитетом во всем, отцом родным. Ему в этом помогала лаборантка кафедры. Она была и пациенткой профессора, и его правой рукой. Лаборантка принимала участие в лечебном процессе, проводила гипноз и психотерапевтические беседы. Она имела отдельный кабинет, в то время как врачи были вынуждены иногда вести прием, сидя в коридоре. Не хватало кабинетов. Я этой участи тоже не миновала. Своему врачу и учителю лаборантка была предана, но в силу своих душевных расстройств часто путала свои роли. Это мешало работе кафедры и коллективу отделения в целом. Но нужно отдать ей должное: все оформления спектаклей психотерапевтического театра, сделанные с большой любовью и вкусом, были её заслугой.
Я всегда считала и считаю, что человек, страдающий глубоким душевным расстройством, может пусть и не совсем, но все же понять другого, с подобным недугом. Но вылечить он не может. Он может только навредить, навязав свои проблемы другому. Это все равно что тренер по плаванию, который сам не умеет плавать. Такой тренер не спасет своего ученика, а если и бросится спасать, то утонут оба. Душевнобольной должен сначала решить свои проблемы, а потом уже браться за других. И уж никак не являться одной из ключевых фигур в жизни кафедрального коллектива. Но на кафедре это приветствовалось и продолжает приветствоваться. В этом случае тоже действует сила слабых и неосознанное обесценивание психотерапии - самими психотерапевтами - бывшими психиатрами.