С усмешкой лукавства смотрел он на сидящих. Простым и доступным казался он в эту минуту.
— Покоряться, — неуверенно произнесла молодая женщина.
— Сразить противоборством, — ответил мужчина.
— Другие мнения есть? Кто за первое, подымите руки. За второе? Остальные еще не решили или уже знают по опыту, — он засмеялся, обвел зал веселым взглядом, и вновь показался простым и доступным.
— А вот как на самом деле. Это ловушка для глупцов, так как ни в том, ни в другом случае человек не в состоянии ничего понять, никак не в состоянии изменить себя. Когда меняетесь вы, меняется и мир вокруг вас. За этим следят соответствующие Космические инстанции, которые есть у каждого из вас, это ваши Высшие Силы.
Астра не отрывала глаз от В-нса. Что-то словно вихрилось над ее головой, душа расширялась.
— Вопросы есть? Нет. Естественно. Задающий вопрос уже знает ответ. На сегодня нам дали одну асану, мы ее сделаем, а затем продолжим беседу.
И он стал показывать эту асану, упражнение, которое надлежало исполнять всем сидящим. Глядя на вызванную перед его внутренним взором картинку, он принял позу, которую только для присутствующих в этом зале и только на эту минуту дали Его Высшие Силы.
— … Так… левая рука за голову, правая… о, как интересно! за спину. Вот так. Голова влево, глаза тоже влево, а ноги? Ноги вот так.
Когда, утомленные упражнением, все вновь уселись на свои коврики, повеяло прохладной цветочной свежестью.
«Мир изменился?» — улыбнулась Астра.
— Кто вы? Что вы можете? Покажите свою силу, — раздались почтительные голоса новичков.
Он рассмеялся.
— Вы просите чуда, чтобы уверовать в меня и не работать самим? Это иждивенчество. На каждое новое явление можно смотреть по-разному. Ну-ка, скажите сами, как называется такой взгляд?
— Сомнение, — сказал кто-то.
— Вера.
— Недоверие.
— Суеверие.
— Доверие.
— Отрицание.
— Неверие.
В-нс поднял руку.
— Достаточно. Уровней много, но лишь один из них подразумевает проверку. Какой? — он подождал и сказал. — Доверие. Всему новому надо доверять и проверять. Надо влюбиться в новое, освоить его, и после этого смотреть, что из старого может еще служить вам.
Большие темные удивительные глаза его обвели сидящих.
— Наше дело — предоставить вам шанс для того, чтобы вы, наконец, поняли, кто вы? С кем вы? Где вы? Куда идете? и за чей счет живете? Вы должны производить на сто процентов те духовные ценности, ради которых существуете на Земле.
И когда оно окончилось, это занятие, оказалось, что на дворе уже ночь-полночь, и надо спешить, чтобы успеть в метро до закрытия.
Астра бежала, не разговаривая ни с кем. Слишком полным было впечатление, драгоценны его оттенки. Что за человек! Что за дивная сила в словах его! Необыкновенно! Работать над собой — вот основа! Сегодня же и начать, нынче, с этой самой минуты!
Дома было тихо. Маленький Проша разметался на постели возле Кира, как всегда засыпал не у себя в кроватке, а у родителей, если кого-то из них не было. Обычно задерживался Кир. Сейчас он дремал в ожидании жены.
— Пришла? — приподнялся он. — Иди ко мне. Что с тобой?
— А что?
— Ты взволнована, лицо горит, глаза блестят. Успокойся. Что там было? Что это за человек?
— Необыкновенный.
— Это понятно. В каком он возрасте?
— Около пятидесяти, если у таких людей есть возраст.
— Ложись, приди в себя.
— Мне надо работать, не обижайся, Кир.
— Что это за «работа»?
— Внутренняя.
— Аструня…
— Что, милый?
— Будь осторожна, — Кир помнил единственное, но и поныне ярко-ужасное прикосновение к нему неведомого состояния в далекий день на школьном стадионе. — Не рискуй. Довольно, что рискую я.
— Да, — она поцеловала мужа в шею под ухом и пощекотала волосами. — Ты у меня храбрый рыцарь. Я буду осмотрительна.
Плотно притворив дверь детской, она опустилась на ковер.
— Как проверить его слова? Смогу ли я? Если начинать, то с самой мучительной проблемы. Это проверка наверняка. Вперед.
Самой жгучей проблемой Астры с самого детства была, конечно же, ее мать. И если раньше это худо-бедно скрывалось, то после отъезда брата явление обнаружило себя во всей неприглядности. Мать и дочь оказались чужими людьми, они были враждебны, как две осы. Да, именно так.
Мать жила одна в огромной квартире, сберегая ее для сына. Предмет вдохновенных трудов всей жизни, ее комбинат, стал закрытым акционерным обществом, коммерческой фирмой, для которой тут же нашлись новые управляющие; под хамоватым предлогом переоборудования и евроремонта они уволили прежний, по-советски строптивый персонал; работа не остановилась, даже прибавила обороты, но уже без Екатерины Петровны и ее «Правления». Оскорбленная отставкой, она быстро старилась. Ее закат усугубили подозрительность и раздоры со сверстницами-соседками, теми женщинами, что сидят на скамеечках близ подъездов и во все времена, еще с деревенских завалинок, поддерживают друг друга участием и душевным теплом. А разве не для «простого народа», по ее прежним заявлениям из президиумов, мать трудилась всю жизнь? И не сказать, что лукавила — работала в поте лица!