Тася округлила глаза.
— Разве мухи еще не спят?
— Моя не спит. Она летает грузно, как плохой самолет, а сидеть любит возле плиты на деревянной картинке.
— А ты бы хотел иметь кого-нибудь?
Проша вздохнул.
— У нас в деревне, у папиной бабушки есть собака Шарик. Он живет в конуре. От него у меня не течет ни одна слезинка. Никогда.
Из кухни выглянула Марина.
— У вас все в порядке?
— А скворец клевал зерно при госте. Правда-правда, мама! — темноглазая Тася с длинными косичками чуть застенчиво улыбнулась.
Папы, папы не было у нее, и как же переживало детское сердце!
— Ну, играйте, — Марина закрыла дверь.
Там, в кухне, за накрытым столом сидели еще двое. Астра и незнакомый ей мужчина лет сорока. Марина пригласила Астру присмотреться к нему и сказать свое слово. Мужчина понимал это, был прост, внимателен к дамам, рассказывал забавные приличные истории о кинематографе, где занимал немалый пост даже сейчас, когда общие трудности сильно ударили по всем студиям.
— Я не обещаю быстрого роста, но наше кино станет еще краше прежнего, не потеряв русской сердечности и талантов. Не скоро, но так будет.
Жил он один в собственной квартире, держал красавца-боксера, и, почему бы и нет? присватывался к Марине, с которой познакомился у друзей.
— Вот так-то, — задумчиво проговорила хозяйка, одетая в темно-розовое шелковое платье. — А что поделывают наши артисты в известном возрасте? Чем живут? Особенно женщины?
Он вздохнул.
— Их следует только пожалеть. Время уходит, лица забываются, что особенно… — он спохватился и закончил с улыбкой. — Для них существует театр, и многие даже процветают.
На другой день Астра высказалась перед подругой.
— Мариночка, я не умею и не имею права просматривать других людей. Но я не думаю, что это Он, твой избранник.
— Не избранник, а вариант, — жестковато сказала Марина, не скрывая разочарования.
— Для тебя это не было серьезно, признайся, — голос у Астры был мягкий, почти родной. — Тасе нужен не такой папа, разве не видно?
— Я устала, золотце. Ус-та-ла.
Они обнялись, сердечные подруги, матери, женщины, идущие сквозь испытания жизни.
По дороге в библиотеку Астра посидела в редакции, взяла для себя и друзей несколько экземпляров газетки, где появился ее рассказ о детях (автор Астра Романцева), и побежала к метро пешком.
В общем, она уже знала, что В-нс живет где-то поблизости, и то появление на остановке не было чудом. И смутно ожидала новой встречи, даже готовилась к спокойным умным вопросам. Но чтобы так! Электрический ток в сердце и колени пронзил ее. В-нс шел навстречу быстрым широким ходом, и был так поглощен внутренней работой, что его будто бы и не было на тротуаре. Не было лица, а была маска аскета с опущенными сверху вниз веками прямо на впалые щеки. И все это на быстром широком ходу. Астра отступила к стене дома. Нет, приветствовать его сейчас она не посмеет!
В толчее троллейбуса среди людей она согрелась, отошла душой, и весь день в библиотеке была тиха и сосредоточена. Душа болела. Что происходит?
«И пусть не говорят мне о его общительности и веселости, он необходимо бывает таким, что… в общем, я видела. И как не убеждай себя, но явления высшего порядка на обыденном уровне внушают страх, а не доверие. Даже проверки и убедительные успехи помогают мало, все остаются на своих местах: он в своем горнем, и я, мы в своем дольнем!»
После ветреных буранных дней в Москве вновь установилась морозная зимняя погода, нечастая в наши изменчивые времена. Что делать! Русская зима все более походит на европейскую с ее бесснежием и дождливыми оттепелями.
Словно молодожены, они стояли, обнявшись, перед панорамным стеклом лоджии. Откинув голову на грудь мужу, в кольце его рук, Астра улыбалась тихой минуте. Их чувство словно переливалось из души в душу. При солнце, словно грибной дождь, падали редкие снежинки. Были рождественские каникулы и «старики», Васин с супругой, забрали Прошу на несколько дней в мудреный зимний лесной «замок», какой выстроила для себя Корпорация, с бассейном, катком, кинозалом и другими развлечениями. Туда же, в отдельный номер, пригласили и сватью, мать Астры, не оставлять же в одиночестве совсем не старую женщину!
Астра не сомневалась, что это было следствием ее работы. Чуть-чуть изменился мир вокруг, стали иными отношения матерью. Недавно она вновь была у той в больнице и впервые не ощутила долга и жалости, но лишь отстраненное мягкое внимание. Даже до Юрия в его далёке это как-то прояснилось, он стал ей писать, и в письмах этих зазвучала теплая родственность, рассказы о морских приключениях, крепкой мужской работе. Она читала их Проше, и тот замирал, широко открыв глаза. Какой необыкновенный у него дядя Юра! Настоящий путешественник! Да, Юрий оказался умницей, даже поэтом, им могло быть так хорошо в детстве! Ну, а сейчас приходилось переступать, напрягаться, холодновато отвечать, через скрип и скрежет, в их семействе она привыкла только защищаться. Обиды детства жгут огнем, работай не работай.