Избегнув чар Сократа… Не удалось избегнуть. Психическая сверхзвезда в недопустимом приближении, светящаяся, будто Крабовидная туманность, от которой, словно от линзы, скрещивало глаза, притянула и обожгла ее. Да и нескоро же спохватилась и сама Астра, но лишь когда последние страховочные механизмы сработали на высоте в два с половиной условных витка, больно ударив в душу и чуть не помутив разум. С этого места труден, но еще возможен, едва-едва, но вероятен старт на безопасный, допустим, девятый уровень, и далее на двенадцатый, за пределы притяжения В-нса, чтобы вновь обрести ощущение себя.
Насущной задачей стало набрать необходимую «космическую» скорость.
И в этом неожиданно для нее самой помогла Тина! Она, кандидат химико-технических наук, пришла к отрицанию В-нса с ясным пониманием его космической глубины и необъятности и, одновременно, с яростной кипящей злобой. Ее мироощущение влекло ее «за-бытие», к той границе, о которой писал Лев Шестов, и которую с риском испытывают современные юнцы, погружая товарища в клиническую смерть и через полминуты прижигая его ухо зажженной сигаретой. То, о чем рассказывают эти смельчаки, впечатляет, но «жить» там нельзя! Разоблачающие споры с Тиной и ее подругой, «почтальонкой», время от времени наведывавшейся в зал, отчетливое сопротивление обеим сторонам и вывели Астру на стартовую скорость. Ею оказалось отвращение — пламенное, непереступимое отвращение. К В-нсу, к курсам, к залу, даже к освещенным окнам школы, особенно к обходу второго угла. Огромное, как Вселенная, от-вращ-ен-ие! Воистину, все зиждительно для развития, как и боль, как и любой земное проявление.
— Что происходит в зале? — напрягалась она, стоя в сторонке, уже не садясь, и работала, работала. — Что происходит, когда что-то происходит? Ищу то, не знаю что.
И лишь дома, под головную боль, находила первые проблески движения. Работа не пропадает. Вперед, только вперед. Понемногу, едва-едва, обозначилась перевязочка, словно разделяя одну живую клетку на две. В-нс и она, Астра. Становилось легче, веревка слабела. Покалывающий жгучий энергетический плазмоид плавно отделялся от ее существа. Сколько их? Астра поднялась до шестого витка.
… В комнате было тихо и красиво. Ребенка увели в бассейн, можно было работать при дневной свете. Солнце веселило тонкие занавески, рисовало их узоры на белой стене.
…«Мысль о нем — блаженство, его сидение на своем месте — словно присутствие Божества, звук его голоса — несказанные волны упоения», — Астра работала уже четыре часа. Дали и высоты, пространства и полеты, взрывы и легчайшие дуновения… а В-нс все открывал двери новых, все более тонких, едва уловимых на-слаж-дений. Вот увиделся только луч, блик, след блика, еще, еще… и голубизна. Все, оргазмы отработаны. А В-нс? Нет. Значит, не в Эросе дело, вернее, не только в нем, он лишь присадка к… чему? К высшим проблемам? Каким? Вопросы, вопросы.
— О, В-нс, В-нс, отпустите меня!
Зато — восьмой виток!
И тут наступило лето. Каникулы в школах, перерыв в занятиях до сентября.
Ах, лето красное!
В далеких владимирских лесах жила-была дедушкина мама, прабабушка Проши. Вот где они гостили все лето! Жил здесь и его старший брат Сеня. О, Сеня! Необыкновенный человек! С таким братом нигде не пропадешь! Вот как повезло ему, Проше!
Так ликовал на крылечке мальчик, сияя счастьем и покачивая головой с ладошками на щеках.
— Весь в мать, — говорили старухи.
— А рост, а стать? — вступала бабушка.
— В отца, в отца. Погоди, вымахает, еще и повыше будет.
На окраине деревни в низинке лежал старый пруд, наполовину заросший болотной травой и камышами. Здесь, на мостках Проша и Сеня ловили рыбу. У Сени то и дело клюет, а у Проши почти нет. У Сени вообще все получается легко и просто. И рыбу почистить, и пожарить ее, чтобы все ели.
— Как ты делаешь? Научи меня, — просил Проша.
— Учись, — небрежно отвечал Сеня и метко сплевывал на зеленый лист кувшинки. — Тебе бы только пиявок ловить.
Проша не обижался. Сеня — хороший друг, он никогда не даст Прошу в обиду.
Вот раз сидели они вечером с удочками на мостках. Солнце садилось, его косые лучи просвечивали насквозь камыши на дальней половине пруда. И тут, всмотревшись, Проша заметил в болотных зарослях что-то темное.
— Что там такое? — спросил он.
Сеня тоже увидел это «что-то». Вскочив, они помчались по берегу до болота. Взобравшись на большой камень, опять всмотрелись туда. Да, что-то есть.
— В болото, живо, — скомандовал Сеня, и первый зашел в заросли.
Они сделали шаг, другой и остановились. Жидкая грязь залила ноги.