Хоть все это звучало очень мило и весело и хотя Шарлотте было ясно, что в этой шутке можно усмотреть и глубокий нравственный смысл, все же подобные речи были ей неприятны, главным образом из-за Оттилии. Она прекрасно знала, что не может быть ничего опаснее слишком вольной беседы, в которой явление предосудительное или полупредосудительное рассматривается как нечто привычное, обыкновенное, даже похвальное, а к подобным явлениям принадлежит, конечно, все, что нарушает крепость брачных уз. Поэтому она со свойственным ей тактом пыталась изменить предмет разговора, а когда это не удалось, пожалела, что Оттилия так превосходно всем распорядилась и ее ни за чем нельзя послать. Заботливая девушка взглядами и знаками объяснялась с дворецким, и все шло как нельзя лучше, хотя среди прислуги были два новых неумелых лакея.
Между тем граф, не замечая усилий Шарлотты переменить разговор, продолжал на ту же тему. Хоть ему и никогда не приходилось быть докучным в беседе, все же его слишком тяготила забота, и трудности, мешавшие ему развестись с женой, озлобляли его против всего, что было связано с браком, которым он в то же время так ревностно желал соединиться с баронессой.
- Мой приятель,- продолжал он,- предлагал еще и другой законопроект. Брак должен был бы считаться нерасторжимым лишь в том случае, когда обе стороны или, по крайней мере, одна из них вступили в него уже третий раз. Ведь это могло сложить бесспорным доказательством, что одна из сторон считает брак необходимостью. К тому же должно было стать ясным, как они вели себя в прошлом и не отличаются ли они какими-нибудь странностями, которые часто дают больше оснований для развода, нежели дурные качества. Итак, необходимо наводить соответствующие справки, наблюдая при этом как за женатыми, так и за неженатыми, ибо неизвестно, как еще могут сложиться обстоятельства.
- Все это,- сказал Эдуард, - будет, во всяком случае, сильно занимать общество, а то, в самом деле, сейчас, когда мы женаты, никто и не спрашивает ни о наших добродетелях, ни о наших недостатках.
- При таком законе,- с улыбкой сказала баронесса,- наши милые хозяева уже успели бы благополучно подняться на две ступени и готовились бы вступить на третью.
- Им повезло,- сказал граф,- для них смерть добровольно сделала то, что консистории обычно делают лишь с неохотой.
- Оставим умерших в покое,- сказала Шарлотта, и глаза ее приняли серьезное выражение.
- Почему? - спросил граф.- Ведь мы можем почтить их память. Они были настолько скромны, что удовольствовались несколькими годами и оставили по себе много хорошего.
- Если бы только,- с подавленным вздохом сказала баронесса,- не приходилось в подобных случаях жертвовать лучшими годами жизни.
- Да,- ответил граф,- от этого можно было бы впасть в отчаяние, если бы в жизни вообще надежды не сбывались так редко. Дети не исполняют того, что обещали; молодые люди - лишь в весьма редких случаях, а если они и сдерживают обещание, то свет не исполняет того, что обещал им.
Шарлотта, довольная, что разговор принимает другое направление, весело заметила:
- Ну, что же! Нам и без того приходится быстро привыкать к тому, что благополучием пользуешься в жизни лишь время от времени и не в полной мере.
- Как бы то ни было,- сказал граф,- вам на долю и в прошлом выпало много хорошего. Я вспоминаю годы, когда вы с Эдуардом составляли самую красивую пару при дворе; теперь уже нет и в помине ни таких блистательных дней, ни таких запоминающихся образов. Когда вы танцевали, все глаза бывали обращены на вас, прикованы к вам, а вы только смотрели друг на друга, как в зеркало,
- С тех пор так много изменилось,- сказала Шарлотта,- что скромность уже не возбраняет нам слушать эти похвалы,
- И все-таки,- продолжал граф,- я нередко порицал Эдуарда в душе за то, что он не был настойчивее,- ведь при всех своих странностях его родители уступили бы в конце концов, а выиграть десять лет - это не шуточное дело.
- Я должна заступиться за него,- перебила баронесса.- Шарлотта тоже не без вины, она тоже поглядывала по сторонам, и хотя всем сердцем любила Эдуарда и втайне прочила его себе в супруги, все же - и я была тому свидетельницей - она порою страшно мучила его, так что его легко удалось склонить к злополучному решению - отправиться в путешествие, удалиться, отвыкнуть от нее.
Эдуард кивнул головой, словно благодаря ее за заступничество,
- Но вот что я должна прибавить в извинение Шарлотте,- продолжала баронесса.- Человек, в ту пору добивавшийся ее руки, давно уже был всем известен как ее искренний поклонник, и все, кто знал его поближе, находили его гораздо более приятным, чем вы полагаете.
- Дорогая моя,- довольно живо заметил граф,- признайтесь, что он был вам не совсем безразличен и что Шарлотте следовало опасаться вас больше, чем всякой другой. По-моему, это в женщинах премилая черта: так долго сохранять привязанность к мужчине, что никакая разлука не может ни нарушить, ни истребить ее.
- Этим прекрасным свойством,- возразила баронесса,- мужчины обладают, пожалуй, в еще большей степени. Ио крайней мере, как я наблюдала, дорогой граф, над вами никто не имеет большей власти, чем женщина, к которой вы некогда были привязаны. Я сама видела, что просьбу одной такой дамы вы старались исполнить с гораздо большим рвением, чем если бы к вам обратилась за тем же подруга нынешней минуты.
- С таким упреком можно примириться,- ответил граф,- но первого мужа Шарлотты я не выносил из-за того, что он разъединил прекрасную пару, воистину предназначенную друг для друга самой судьбой, которой нечего было бы опасаться пятилетнего срока или помышлять о втором, а то еще и третьем союзе.
- Мы постараемся,- сказала Шарлотта,- наверстать упущенное.
- Так и надо,- сказал граф и продолжал с некоторой запальчивостью в тоне: - Ведь первый брак каждого из вас принадлежал к числу действительно неудачных браков, да, к сожалению, и вообще-то в браках - простите мне резкое слово - есть всегда что-то грубоватое: они портят отношения самые нежные, и все дело, собственно, лишь в неуклюжей самоуверенности, которой тешит себя, по крайней мере, одна из сторон. Остальное уж ясно само но себе, и, кажется, люди соединились только затем, чтобы каждый мог идти своей дорогой.