Аще ли кто сему вѣры не иметь, да почтет фронографа.[590] «Въ царство Прово, дожгьцю бывшю и тучи велиции, пшеница с водою многою смѣшена спаде, юже събравше, насыпаша сусѣкы велия. Тако же при Аврильянѣ крохти сребреныя спадоша, а въ Африкѣи три камени спадоша превелици». И бысть по потопѣ и по раздѣленьи языкъ «поча царьствовати первое Местромъ от рода Хамова, по немь Еремия, по немь Феоста», иже и Соварога нарекоша егуптяне. «Царствующю сему Феостѣ въ Егуптѣ, въ время царства его спадоша клѣщѣ съ небесѣ, нача ковати оружье, прѣже бо того палицами и камениемъ бьяхуся. Тъ же Феоста законъ устави женамъ за единъ мужь посагати и ходити говеющи, а иже прелюбы дѣющи, казнити повелѣваше. Сего ради прозваша ̀и богъ Сварогъ». «Преже бо сего жены блудяху к немуже хотяше, и бяху, акы скотъ, блудяще. Аще родяшеть дѣтищь, который ѣй любъ бываше, дашеть: “Се твое дѣтя”. Он же, створяше празнество, приимаше. Феость же сь законъ расыпа и въстави единому мюжю едину жену имѣти и женѣ за одинъ мужь посагати; аще ли кто переступить, да ввергуть ̀и в пещь огнену». «Сего ради прозваша и́ Сварогомъ и блажиша и́ егуптяне. И по семъ царствова сынъ его, именемъ Солнце, егоже наричють Даждьбогъ, семъ тысящь и 400 и семъдесять дний, яко быти лѣтома двемадесятьмя ти полу. Нѣ видяху бо егуптяне инии чисти; ови по лунѣ чтяху, а друзии деньми лѣта чтяху; двою бо на десять мѣсяцю число потомъ увѣдаша, отнележе начаша человѣци дань давати царемъ. Солнце царь, сынъ Свароговъ, еже есть Дажьбогъ, бѣ бо мужь силенъ. Слышавше нѣ от кого жену нѣкую от егуптянинъ богату и в сану сущю и нѣкоему, въсхотѣвшю блудити с нею, искаше ея, яти ю хотя. И не хотя отца своего закона расыпати, Сварожа, поемъ со собою мужь нѣколко своихъ, разумѣвъ годину, егда прелюбы дѣеть, нощью припаде на ню, не удоси мужа с нею, а ону обрѣте лежащю съ инѣмъ, с нимъже хотяше. Емъ же ю, и мучи, и пусти ю водити по земли в коризнѣ, а того любодѣица всѣкну. И бысть чисто житье по всей земли Егупетьской, и хвалити начаша».[591] Но мы не предолжимъ слова, но рцѣмъ съ Давидомъ: «Вся елико въсхотѣ и створи Господь на небеси и на земли, в мори, въ всихъ безнахъ, възводяй облакы от послѣднихъ земли».[592] Се бо и бысть послѣдняя земля, о нейже сказахомъ первое.
В лѣто 6623, индикта 8. Съвъкупишася братья, русции князи, Володимеръ, зовемый Монамахъ, сынъ Всеволожь, и Давыдъ Святославлиць, и Олегъ, братъ его, и сдумаша перенести мощи Бориса и Глѣба: бяху бо создали церковь има камяну на похвалу и честь телесема ею и на положение. Первое же освятиша церковь камяную мая въ 1 день, в суботу, наутрия же въ 2 день перенесоша святая. И бысть сборъ великъ, сшедшюся народу съ всихъ странъ, митрополитъ Микифоръ съ всими епископы: съ Фектистомъ черниговьскымъ, с Лазаремъ переяславьскымъ, с попомъ Никитою бѣлогородьскымъ и с Данилою гурьговьскымъ, и съ игумены: с Прохоромъ печерьскымъ, и съ Селивестромъ святаго Михаила, и Сава святаго Спаса, и Григорий святаго Андрѣя, Петръ кловьскый[593] и прочии игумени. И освятиша церковь каменую. И отпѣвшимъ имъ обѣдьнюю, обѣдаша у Ольга и пиша, и бысть учрежение велико, и накормиша убогыя и странъныя по 3 дни. И яко бысть утро, митрополитъ, епископи, игумени оболокошася у святительскыя ризы и свѣща вожгоша с кадѣлы благовоньными, и придоша к ракама святою, и взяша раку Борисову, и въставиша ́и на возила, и поволокоша ужи князи и бояре, черньцемъ упрѣдъ идущимъ съ свѣщами, попомъ по нимъ идущимъ, таже игумени, таже епископи предъ ракою, а княземъ с ракою идущимъ межи воромъ. И не бѣ лзѣ вести от множества народа: поламляху воръ, а инии и покрили бяху градъ и забрала, яко страшно бяше видити народа множество. И повелѣ Володимеръ, рѣжючи паволокы, орници, бѣль розметати народу, овъ же сребреникы метати людемъ, силно налегшимъ, а быша легко внесли въ церковь и поставиша раку средѣ церкви, и идоша по Глѣба. Тѣмже образомъ и сего привезоша и поставиша у брата. Распри же бывши межи Володимеромъ, и Давыдомъ и Ольгомъ: Володимеру бо хотящю я поставити средѣ церкви и теремъ серебрянъ поставити над нима, а Давыдъ и Олегъ хотяшета поставити я в комару, «идеже отець мой назнаменалъ», на правой сторонѣ, идеже бяста устроенѣ комарѣ има. И рече митрополитъ и епископи: «Верзите жребий, да кдѣ изволита мученика, ту же я поставимъ». И вгодно се бысть. И положи Володимеръ свой жребий, а Давыдъ и Олегъ свой жребий на святой тряпезѣ, и выняся жребий Давыдовъ и Олговъ. И поставиша я в комару тою, на деснѣй странѣ, кде ныне лежита. Принесена же бысть святая мученика маия въ вторый день из деревяной церкви в каменую Вышегородѣ. Иже еста похвала княземъ нашимъ и заступника земли Русцѣй, иже славу свѣта сего попраста, а Христа узлюбиста, по стопамъ его изволиста шествовати, овчате Христовѣ добрии, яже влекома на заколение, не противистася, ни отбѣжаста нужныя смерти. Тѣмже и съ Христосомъ въцаристася у вѣчную радость, и даръ ицѣления приемъша от Спаса нашего Иисуса Христа, неискудно подаваета недужнымъ, с вѣрою приходящимъ въ святый храмъ ею, поборника отечьству своему. Князи же и бояре, и вси людие празноваша по три дни и похвалиша Бога и святою мученику. И тако разидошася кождо въсвояси. Володимеръ же окова рацѣ сребромъ и златомъ и украси гроба ею, такоже и комарѣ покова сребромъ и златомъ, имже покланяются людие, просяще прощения грѣхомъ.
В се же лѣто бысть знамение: погибе солнце и бысть яко мѣсяць, егоже глаголють невѣгласи снѣдаемо солнце. В се же лѣто преставися Олегъ Святославличь, мѣсяца августа въ 1 день, а во вторый погребенъ бысть у святаго Спаса, у гроба отца своего Святослава. Того же лѣта устрои мостъ чересъ Днѣпръ.
В лѣто 6624. Приходи Володимеръ на Глѣба, Глѣбъ бо бяше воевалъ дрѣговичи и Случескъ[594] пожегъ, и не каяшеться о семъ, ни покаряшеться, но болѣ противу Володимеру глаголаше, укаряя ̀и. Володимеръ же, надѣяся на Бога и на правду, поиде къ Мѣньску съ сынъми своими и с Давыдомъ Святославичемъ и Олговичи. И взя Вячеславъ Ръшю и Копысу, а Давыдъ съ Ярополкомъ узя Дрьютескъ на щитъ. А Володимеръ самъ поиде къ Мѣньску[595] и затворися Глѣбъ въ градѣ. Володимеръ же нача ставити истьбу у товара своего противу граду. Глѣбови же, узрившю, ужасеся сердцемь, и нача ся молити Глѣбъ Володимеру, шля от себе послы. Володимеръ же съжалиси тѣмь, оже проливашеться кровь въ дьни постъныя великого поста, и вдасть ему миръ. Глѣбъ же, вышедъ из города съ дѣтми и съ дружиною, поклонися Володимеру, и молвиша рѣчи о мирѣ, и обѣщася Глѣбъ по всему послушати Володимера. Володимеръ же, омирѣвъ Глѣба и наказавъ его о всемъ, вдасть ему Менескъ, а самъ възратися Киеву. Ярополкъ же сруби городъ Желъди[596] дрьючаномъ, ихже бѣ полонилъ. В се же лѣто Мьстиславъ Володимеричь ходи на чюдь с новгородчи и со пьсковичи, и взя городъ ихъ именемъ Медвѣжа Глава,[597] и погостъ бе-щисла взяша, и възвратишася въсвояси съ многомъ полономъ. В се же лѣто иде Леонъ царевичь, зять Володимерь, на куръ на Олексия царя,[598] и вдася городовъ ему дунайскыхъ нѣколко, и въ Дерьстрѣ городѣ лестию убиста ̀и два сорочинина, посланая царемъ, мѣсяца августа въ 15 день. В се же лѣто князь великый Володимеръ посла Ивана Воитишича, и посажа посадники по Дунаю. В се же лѣто посла Володимеръ сына своего Ярополка, а Давыдъ сына своего Всеволода на Донъ, и взяша три грады: Сугровъ, Шаруканъ, Балинъ. Тогда же Ярополкъ приведе собѣ жену красну велми, ясьскаго князя дщерь полонивъ. Томъ же лѣтѣ и Предъславна черница, Святославна, предъставися. Томъ же лѣте ходи Вячеславъ на Дунай с Фомою Ратиборичемъ и, пришедъ къ Дьрьсту, и не въспѣвше ничтоже, воротишася. В се же лѣто бишася с половци и с торкы и с печенѣгы у Дона, и сѣкошася два дни и двѣ нощи, и придоша в Русь къ Володимеру торци и печенѣзи. В се же лѣто преставися Романъ Всеславичь. В се же лѣто преставися Мьстиславъ, внукъ Игоревъ.[599] Томъ же лѣтѣ Володимерь отда дщерь свою Огафью за Всеволодка.
590
591
595
598