— Ее убьют только в одном случае! — отрезал я. — Через мой труп! Поэтому тогда уже никто никуда не вернется!
Дамблдор кивнул. Очевидно, он знал, что я так отвечу. Нет, Виолетта права. Старик, действительно, чрезвычайно мудр.
— И, сэр, еще один вопрос, — сказал я. — Все это происходит во сне или я на самом деле здесь?
— Конечно, это сон, — ответил волшебник. — Но твое сознание на самом деле здесь. А теперь пора просыпаться.
Стоило ему произнести эти слова, я тут же очутился в своей постели. Была еще ночь. Вот, дьявол! Снова не получится выспаться! Нет, нужно попытаться еще хотя бы задремать! А то утром снова буду, как выжатый лимон! Но весь сон как рукой сняло, стоило мне услышать звуки из комнаты Виолетты, доносившиеся сквозь дыру в стене. Звуки, которые разрывали мое сердце. Звуки, от которых ужас ледяным обручем сковал грудь. Рыдания…
========== Глава 5 ==========
Снова получив по дороге пару шишек, я упал на колени рядом с кроватью Виолетты и включил светильник. Девушка металась, всхлипывала, но продолжала спать. Я попытался разбудить подругу — никакого результата. Глаза ее упорно не желали открываться. Я предпринял еще одну попытку, слегка тряхнув ее за плечи — бесполезно. Да что с ней такое?! Неужели снова видит Волан-де- Морта?! Что делать? Может, сначала успокоить, а потом уже разбудить ее? Так я и сделал, осторожно приподняв Виолетту, притянув к себе и нежно поцеловав в щеку.
— Тише! — прошептал я ей на ухо. — Тише, Вилу! Все хорошо! Все в порядке! Мы дома! Я рядом! Проснись, прошу!
Удивительно, но девушка затихла и, все еще всхлипывая, открыла глаза. В них читался такой испуг, что я просто не мог ее отпустить. А она поспешила обнять меня и спрятать лицо на моей груди.
— Тихо-тихо! — снова зашептал я. — Не бойся! Никто тебя не тронет! Я никому не дам тебя в обиду!
— Знаю! — выдохнула Виолетта, крепче прижавшись. — Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности…
— Все будет хорошо! — воскликнул я.
Не знаю, сколько мы просидели вот так, в обнимку. Да и не хочу знать. Главное — мы вместе и касаемся друг друга хоть как-то. Чисто по-дружески, но Виолетта нуждается во мне, и уже это наполняет мою жизнь глубоким смыслом. Потому что без нее я не хочу жить. И не могу. Конечно, спустя какое-то время, девушка отстранилась. Сердце мое протестующе заныло, но возражать я не стал. В конце концов, мы — всего лишь друзья, и нам не положено обниматься слишком долго. Тут Виолетта посмотрела на свою правую руку, и я, взглянув на нее же, охнул. Ладонь девушки рассекал глубокий порез, явно нанесенный не случайно. Изнутри меня обжег гнев. Ее ранили! Я больше, чем уверен, что это — дело рук Волан-де-Морта, каким-то образом ухитрившегося во сне разрезать Виолетте руку. Ну, погоди, сволочь ты магическая! Доберусь я до тебя! Никакое волшебство тебе не поможет! Мои руки автоматически сжались в кулаки, но я довольно быстро (правда, огромным усилием воли) заставил себя успокоиться. С Волан-де-Мортом и остальным можно будет разобраться позже. Сейчас главное — помочь Виолетте.
— Аптечка есть? — спросил я.
— Есть, на кухне, — кивнула моя подруга, удивленно разглядывая кровавый порез.
— Пойдем, — велел я, взяв ее за здоровую руку.
Виолетта послушно поднялась, но пошатнулась и едва не упала. Я успел вовремя поймать ее, обвив за талию свободной рукой. Наши взгляды встретились. Некоторое время мы не двигались, словно опасаясь, что это удивительное мгновение пройдет. Не буду даже пытаться передать, как сильно меня тогда тянуло к губам Виолетты. Я страстно хотел снова ее поцеловать. И неважно, что дверь не закрыта. Неважно, что Герман может ворваться в любую секунду. Господи, как я хотел на все наплевать! На Германа, на все эти странности со снами… Увы, наплевать на нашу с Виолеттой дружбу я не мог. Ведь сама девушка меня не любит, и было бы ужасно опять наступить на те же грабли, образно выражаясь. Нам удалось сохранить дружбу после вчерашнего поцелуя только потому, что мы списали все на испуг. А что будет, если это Я поцелую Виолетту? Не знаю, что, но явно ничего хорошего!
И вот, мне удалось огромным усилием воли отстраниться от своей подруги. При этом у меня защемило в груди, но я жестким голосом разума заставил эмоции успокоиться. А еще, мне даже показалось, что сама девушка тяжело вздохнула, когда я отходил подальше. Ох, похоже, у меня слуховые галлюцинации! Ну, не любит она меня! Не любит! Когда же я это пойму?! Когда перестану, как идиот, на что-то надеяться?! И все-таки мне не удалось убрать руку с талии девушки. Нет. Я просто повернул корпус тела, став не напротив девушки, а рядом с ней. Мы разняли руки, но я тут же взял порезанную ладонь подруги. Только тогда мы вышли из комнаты. Спустившись на кухню, я подвел девушку к мойке и помог ей промыть руку. Затем, она села на стул. А я, с болью в груди отпустив ее, начал искать в ящиках аптечку. Но тут на шум спустился Герман. Он обалдевшими глазами уставился сначала на дочь, а затем на меня и неуверенно спросил:
— А…, а что здесь происходит?
Взгляд его скользнул по аптечке, которую я все-таки нашел и нес к столу, а потом остановился на разрезанной руке дочери.
— Все хорошо, пап, — отвечала ему девушка. — Иди спать.
— Нет, не хорошо! — отрезал Герман. — Рассказывайте, что произошло! Кто порезал…
— Хочешь знать, что произошло?! — взорвалась Виолетта. — Да мы бы и сами хотели это знать! Уже вторую ночь нам снятся сны с участием героев «Гарри Поттера»! При том, что Федерико об этих книгах раньше даже не слышал! Я намечена в жертвы Волан-де-Морту! Сегодня он разрезал мне руку, чтобы я не приняла эти видения за сны!
Герман явно ожидал чего угодно, но уж никак не этого. Несколько секунд он стоял столбом. Это дало мне возможность сесть рядом с девушкой и положить руку ей на плечо. Честное слово, не думал, что она так разойдется! И ой, как глупо было вот так сходу все выкрикивать! Герман сейчас примет нас за сумасшедших! Я не прогадал. Тот посмотрел на нас с явной опаской и нервно промямлил:
— Ребята… э-э…, а вы…
— Мы абсолютно адекватны, Герман, — оборвал его я. — Знаю, это кажется безумием, но все происходит именно так. Иначе, как Вы объясните порез на руке Вашей дочери?!
— Да как угодно! — воскликнул мужчина. — Упала с кровати, ободрала об острый угол…
— Но мы, действительно, видим такие сны! — упорствовала Виолетта.
— Перестань! — заявил ее отец. — Ты, кажется, еще в раннем детстве перестала выдумывать и фантазировать. Если это — способ для привлечения внимания, то он весьма и весьма глуп. Завтра же позвоню своему знакомому, он разберется с вами обоими.
— Кто он? — напрягся я.
— Психиатр, — отрезал Герман, выходя из кухни. — Похоже, его помощь не помешает ни тебе, ни Виолетте!
Когда на лестнице стихли его шаги, мы с подругой удивленно переглянулись. А затем, девушка вдруг расплакалась, уткнувшись мне в плечо.
— О, господи! — простонала она. — Моя жизнь превратилась в ад! Во сне мне режут руки, а наяву родной отец собирается отдать меня в психушку!
— Вилу, он просто не понимает! — шепнул я, торопливо обняв ее. — Твой отец — инженер, а они привыкли рассчитывать на знания и иметь твердую почву под ногами! К тому же, сейчас он в полусонном состоянии. Я уверен, завтра мы спокойно поговорим, и все будет хорошо!
— А если не будет?! — не унималась Виолетта. — Вдруг папа все-таки натравит на нас этого психиатра?!
— Не бойся! — шепнул я. — Он тебя не тронет! Обещаю! Я не отдам тебя ему ни за что! Все наладится, Вилу, не волнуйся! Мы пройдем через это! Мы выдержим! Дамблдор сказал, что поможет!
— Ты, правда, считаешь, что все еще может вернуться на круги своя? — с надеждой спросила Виолетта, подняв на меня свои заплаканные глаза.
— Конечно, считаю, — заявил я. — Все будет хорошо! Мы выдержим все! Вместе!
Вместе, — повторила моя подруга, прижавшись ко мне еще крепче.
Не отдавая себе отчета, я поцеловал ее в макушку, вдохнув сладостный запах волос любимой девушки. О, как мне хотелось поцеловать ее в губы! Особенно, сейчас, когда она обнимала меня. Но я снова и снова упорно напоминал себе, что этого делать нельзя. К тому же, ведь Виолетта плачет! А я ее своим поцелуем только еще больше расстрою, потому что она меня не любит! Нет, все-таки я — никуда не годный друг, раз даже в такие моменты продолжаю мечтать о ней! Но как же это прекратить, черт возьми?!