Веры в то, что можно было за неделю или менее, удачно провести представление себя, как незаменимого «друга» в столице, перед этой парой старших из наследников — у министра Дезидерия не было никакой.
Оставались ромлеянин Джанелло и гарданец Борелл: гарданец был сам по себе лучше, но уж больно муторным казалось противостояние с его командой, по крайней мере пока что…
Ромлеянин видимо был той ещё скотиной: вспыльчивой и довольно аморальной, однако! Однако его первый министр Алавия, казался Дезидерию скорее рыночным шарлатаном, что волей случая попал в большую политику и свалить подобного соперника, виделось «престолодержателю» не столь уж и сложным: пару провокаций, предложение своих услуг ромлеянскому наследнику, объяснение что можно помочь ему с заполучением престола.
— Лишь бы эта истеричная скотина не стала на меня бросаться с кинжалом, как на своего сутенёрминистра! — выругался про себя главный министр империи. — Ещё чего удумает какую блажь и давай… Вот нет идеала, нет: гарданец — идеальный дурачёк, что бы за ручку его водить, как дитя малое. Так ведь занято данное тёплое местечко! Ромлеянин сам по себе скотина и видимо невменяем, по крайней мере с припадками буйства — зато команда такая, что позволит своего господина из под носа увести. Вот же невезение!
На трибуне, при императорском дворце, начальник императорской гвардейской стражи Магинарий Имерий давал указания о сегодняшнем совместном ночном ужине для наследников, а остальные сановники понемногу расходились, постоянно шушукаясь о том что видели и какими им показались, при первой встрече после смерти императора, его наследники.
Начальник имперской канцелярии Аргуин сейчас выглядел победителем: последний наследник, Борелл и его супруга, вместе с тестем — с ним несколько минут говорили и даже заявили что хотели бы его видеть в свите будущего императора. Это была заявка на многое… Так по крайней мере ему казалось.
В самой же столице понемногу начинались празднования в честь приезда «Долгожданных»: выставлялись, жрецами храмов и негоциантами — столы с провизией для бедных. Выкатывались огромные пузатые бочки хмельных напитков, на площади. Стража что принимала участие во встрече четвёрки вице-королей — уходила в казармы и на улицах оставались лишь отдельные посты, для поддержания порядка. Всюду слышались музыка и песни, женские визги и мужская гортанная брань.
Атаульф обернулся к Жаку и потянул того за собой: «Вперёд! Посмотрим на пляски возле фонтана и потом, сможем там же получить не только пироги со свининой, но и пожалуй кружку чего крепенького — бегом!», — и как его новый друг не отнекивался, Атаульф утащил его в шумные круговороты большого столичного праздника, что как раз после приезда последнего из наследников и начинался.
Где то уже вовсю дрались пьяные, с воплями и соплями набрасывающиеся друг на друга на грязных улицах, и к ним нехотя подходили две пятёрки городской стражи что бы успокоить буйных.
Женщины просили кавалеров занять места поближе к сценам с оркестрами, что бы можно было поесть и поплясать, почти одновременно. Атаульф и Жак прорывались сквозь остановившихся людей ближе к раздачам еды.
— Как тебе наши государи? — вежливо поинтересовался Жак, главной сегодняшней темой.
— Ну… Первый — чванлив, но зато богат и вряд ли начнёт драть с нас три шкуры. Второй… В общем с инквизиторами шутки плохи, так что промолчу. Но не хотел бы его заполучить в императоры, вот честно! Третий был дурак дураком и скорее его место с бродячим балаганом, чем на троне! А вот мой условный земляк, тот немного разочаровал: так накачаться выпивкой перед въездом в столицу… Это надо уметь! Пока что ставлю на уммландца, а там — кто его знает!
Оба юноши бросились к столам с бутербродами с копчёной рыбой и в минуту обзавелись сразу четырьмя.
Потом Атаульф потащил младшего товарища к бочкам, возле которых уже разливали какой то пенный и ароматный напиток и несколько брюхатых мужиков с лопатовидными грязными бородами вовсю горланили здравицы в честь империи и её правителей, сразу всех четырёх наследников.
Столица праздновала обновление: обновление лиц на троне, ждала определённой смены в руководстве, после полувекового «строительства» империи, своего первого и пока единственного, императора-основателя. Теперь, от его внука и наследника, люди ожидали чего то иного, «своего пути», что ли.
Люди расходились во мнения что следовало далее предпринимать: развивать походы на соседей и ещё сильнее укрупнить державу или заняться её скреплением, методом создания общих, для всех имперцев, целей и возможностей их совместной реализации.
— Не обращай внимания! — проорал Атаульф Жаку почти в ухо, когда начался фейерверк, а его друг внимательно прислушивался к беседе пары забулдыг, что наперебой давали бочке с напитком советы, как правильнее управлять державой. — Будет как будет! По старому уже никак, значит будет что новое…
— Почему никак? — дивился Жак. — Что мешает?
— Ну… Положим больше нет того, кто всю эту кашу заварил — умер недавно! Его наследники не имеют ни опыта его, ни авторитета, да и вообще — скорее даже диво что они сразу не развязали гражданскую войну меж собой, а согласились на Избрание. А то могли бы такое учудить…
— Так ведь тогда бы их жрецы в храмах прокляли и имперская армия пошла и…
— Ну и что? Часть жрецов прокляла — другая назвала спасителями державы! Дело такое… И имперцы, хоть пока себя и не проявилили, всё же тоже люди и нуждаются в выдачах жалования: я имею в виду боевых кнехтов или получении земель и замков, для обедневших имперских рыцарей. Хочешь не хочешь, а предложи из наследников, кто пооборотистей, некие варианты нового раздела и передела замков и части доходов высшей знати — и под его стяги тут же прибудут тысячи молодых карьеристов, что решат в паре тройке битв обеспечить себе и своему потомству безбедную старость. Как в своё время и предлагал ересиарх Руфус, если ты помнишь о таком…
— Так отчего же…
— Рано! Наследники имеют лишь свои силы в подчинении, которыми сложно захватить всю империю. Прибыв в столицу нашей державы они начнут интриговать и переманивать к себе высших аристократов, а те — своих клиентов и тех кто ступенькой пониже… И так до самых последних крестьян, в глухих сёлах на горных вершинах! Когда один из них будет уверен в победе — тогда и рискнёт, а пока что будет показное Избрание.
— Почему показное?
— Если кого и изберут, ему придётся решать что делать с братьями и самими Избирателями: либо устроить бойню в столице и начать правление как кровавый тиран, рискуя ответом когда либо за подобное поведение — либо отпустить их в принадлежавшие им земли и… ждать обязательного заговора против себя. Положение предурацкое, поверь мне!
По площади, возле беседующих юношей, бегали артисты из бродячих балаганов и смешили народ своими выходками.
Пару драк происходили возле бочек с питием, а на лестнице, возле выхода к императорскому дворцу, уже вовсю играл оркестр, призывая людей не расходиться в наступающей темноте, а продолжать празднование приезда наследников — при факелах и фонарях, что во множестве были установлены в местах празднования стражей столицы.
Глава четвёртая: «Дела наши грешные…»
Когда в столице, ближе к полночи — начали понемногу успокаиваться народные гуляния. Когда Жак и Атаульф, наконец попрощавшись в полной темноте, разошлись, сговорившись о завтрашней вечерней встрече на пятачке где познакомились сегодня — на которой Атаульф хотел показать приезжему другу основные знаковые места родного столичного города. Когда стража перешла на свой привычный ночной режим патрулирования улиц, а основная часть вызванных, в честь приезда наследников, стражников и гвардейцев — вернулась в свои казармы, для отдыха после суматошного сегодняшнего дня — именно в это время начался совместный ужин всех прибывших наследников внуков умершего императора, во дворце их покойного деда.