— Для начала — следует брать побольше телохранителей с собой! — наставительно проговорил Магинарий Имерий. — Есть и пить — лишь «свои», привезённые доверенными людьми, грузы с провиантом, причём с личным виночерпием, для дегустации… Меньше лазить возле толп людей, как наследники из Ромлеи и Гарданы. Не стоять у окон выходящих на площади или улицы…
— Стрелки? — догадался Дезидерий.
— Ну, возможен ведь и такой вариант: выстрел из небольшой ручной бомбарды, заряженной рубленными частями металла.
— А взлетит так высоко рубль? — искренне усомнился министр. — Тяжёлый… скорее падать должен.
— Уверен что нет. Однако сам видел стрелков из длинных луков, что за триста метров — стабильно поражали шапку на чучеле и арбалетчиков, что могли на скаку стрелять из арбалета точно в цель, за тридцать метров от себя.
— А это здесь при чём упомянуто? — не понял Дезидерий.
— Возможности. Залп из небольшой бомбарды, по телу министра, «облаком» металла. Удачливый стрелок из лука, на большие расстояния, что может дождаться своего единственного шанса. Проезжавшая карета с шторками на окнах и быстрый залп, из неё, ветаранов арбалетчиков… зачем рисковать? Лучше иметь окна рабочих кабинетов и спален — с выходом на внутренний парк, и что бы под ними, и на возвышениях, если таковые где будут — дежурили ваши телохранители.
— Благодарю… — Дезидерий поклонился и вышел, позже повторив своим офицерам минардов, почти слово в слово то, что сказал ему Магинарий Имерий и потребовав у своего личного лекаря Феофилакта держать постоянно наготове десяток самых известных противоядий и мазей, на случай ранения отравленными стрелой или кинжалом. Подозрения что друиды столицы собирались на свою тайную сходку именно по его жизнь, не покидали главного имперского министра вторые сутки.
Утром следующего дня начали действовать проповедники, на улицах столицы, которых секретари «престолодержателя» — Анулон, Рикульф и Тарасий, через своих доверенных слуг, уже смогли ввести в саму столицу и разместить в неприметных домиках, близ крепостной стены, подальше от внимательной столичной стражи и людей наследников.
Одетые в истрёпанные, а нередко и просто рваные жреческие хламиды, сандалии на босу ногу, или расхаживая босиком по камню мостовых полиса — эти бойкие говорливые старики начали появляться во всех частях города, где собирались во множестве люди и вовсю распространяться, своими хорошо поставленными, голосами, о том: «Что давно уже пора дать державе достойного в Вере мужа — высокого по Уму и положению в обществе, для того что бы окончательно не потерять империю и не развалить её в мятежах и гражданской грызне, и войнах «четырёх провинциальных бездарей!!!»
После всех беспорядков последних дней, связанных с приехавшими недавно из своих королевств наследниками покойного императора и их провинциальными свитами: грабежей, пожаров, убийств, изнасилований в исполнении нахлынувших в столицу провинциалов — данные слова падали на благодатную почву и всё более жителей столицы начинали и сами запальчиво поддакивать ораторам, а также кричать, что «Пускай убираются корольки, в свои дальние земли — а нам нужен тот, кто понимает государственные дела и был при Императоре, значит он разбирается во всём и наведёт порядок в нынешнем бардаке! Не нужны нам приезжие провинциалы, что свои порядки хотят у нас установить — нет!!!»
В толпе, не без помощи огромного количества агентов Дезидерия — постоянно звучало его имя как возможного арбитра, в спорах между наследниками и люди, признавая что у главного имперского министра нет по рождению или знатности, права на трон, говорили тем не менее что возможно, дабы не начинать братоубийственной внутриимперской большой войны между четвёркой, одинаково противных им, внуков покойного императора — возможно следует вновь ввести пост, некогда бывший в королевстве, «управляющего королевским дворцом», который и станет править внутренним хозяйством империи, пока условный «квартет из внуков наследников» — будет принимать послов соседних держав, ходить в походы вне территорий страны и участвовать в религиозных торжествах, не сильно мешая «министру-управителю» в тонком деле правления огромной державой их деда.
— Тогда не будет никаких мятежей и сами наши провинциальные корольки — перестанут мечтать подвести под стены столицы их деда, свои армии! — орал толстяк пивовар, перекрикивая своим трубным голосом, даже глаголящего речи проповедника, возле себя. — Не могут нормально договориться — пускай над ними будет кто старший, «примиритель», который сам на престол не сядет, но и гражданской войны не допустит!
— Верно! Это вариант! Надо просить главного имперского министра о защите — корольки лишь своих насильников слушают и вытаскивают их из тюрем, куда «минарды» министра тех сажают за преступления! — тут же раздалось в толпе с десяток различных кличей и предложений.
Пока на этой площади сговаривались о прошении к министру Дезидерию, на соседней, там где по приезде наследников большой оркестр играл различные мелодии в их честь — так же вовсю старался и орал очередной жрец, вытащенный, из привычной ему провинциально нищеты и пьянства, усилиями доверенных секретарей главного имперского министра: «Вы говорите что кельрик Амвросий праведник… святой?! — вы сошли с ума, безумцы! Нет в его голоданиях и самобичевании ничего, от того, что приблежает нас к извечному Светилу — нет! Есть гордость великая и похоть неизбывная! Точно говорю вам!!! От желаний своих неуёмных он и спасается самоизбиением, а некоторые из моих братьев, в храмах империи, даже подозревают, не без оснований веских: что это ему нравится, без всякой меры и в порочности своей, он и лупит со всей своей дури, собственное тело — для ублажения позывов его и карает за мельчайшую провинность любых людей, на которую иные могли и глаза закрыть, бичами, именно что бы самому вновь распалиться и бежать в очередной раз стегать себя по заднице, до упаду… Вот такой этот ваш «праведник», из Кельрики!!!»
Толпа вокруг негодовала и спорила, однако случаи, когда прибывшие люди, из свиты вице-короля Кельрики Амвросия, за малейший проступок распинали людей на улицах столицы и нещадно пороли, что кожа слезала кусками — были общеизвестны, также как и пугающие слухи о том, что уже проводились некие ночные казни, на кострах, в поместии Амвросия — Храмине и кельрики решили на своём скрытом собрании там: что пока их наследник не станет императором законно — тайно похищать всех его противников и их сторонников, и сжигать на кострах, у себя на площади, прямо перед зданием Храмины…
Что было правдой, а что вымыслом, в истории с кострами не знал точно никто. Но ужас охватывал жителей столицы от понимания того, что если Амвросий действительно станет их императором — то подобные наказания станут нормой у них и каждый зябко ёжился от страха, несмотря на жаркий летний день…
Всё меньше спорили о святости кельрика и больше говорили о новых порядках, что они с собой привели из своей фанатичной провинции, и о том, что не стоило подобные порядки кельриков вводить в столице империи, ни под каким предлогом: «Здесь всё же ситуация иная, чем в приграничной, с южными варварами лунопоклонниками, провинции!»
На другой площади, точнее крохотной площадке, у памятника одному из князей, основателей города, в пышном парке с вековыми деревьями — очередной проповедник добивался внимания пары сотен горожан, что случайно оказались его слушателями: «Гарданская жирная свинья, Борелл — истину говорю вам! Ничего кроме жрать и возвращать природе, в виде перегноя, им сожранное — он не способен! Животное разодетое в бархат как князь и не более того! Там заправляют его советники — друиды, что и хотят стравить нас, имперцев солнцеверов, что бы помешать в полном и окончательном завоевании еретической Амазонии и заставить всех слушать их поганых пьяных человекоедцев — друидов, вместо жрецов Солнца… Братья! Мы должны объединиться и всячески помогать готовящемуся походу на мятежников, ибо лишь в нём спасение нашей державы и возможный мир и покой, вместе с благоденствием! Если наследники начнут мешать выступлению — будьте уверены: проклятые друиды опоили их своими настойками и внуки основателя нашей империи, просто не в себе! Не стоит их в этом случае слушать или принимать всерьёз — выдвигайтесь без приказов против еретиков Амазонии и предателей Урдии, и смело сбивайте их деревянных и каменных идолов с постаментов, крушите рыцарские замки и требуйте воссоединения с империей, вечного и лишь на наших условиях!»