— А-а-а! — и замахала руками. Толпа обернулась, но мне не до приличий. Эта тварь громко сопит, будто вот-вот вцепится зубами! Понимая, что меня никто не спасет, переборола брезгливость, схватила горячую, сопящую мерзость за шкирку и отбросила от себя. Правда, получилось в толпу. Послышались хлопки, громкие аханья. Но нечто снова вцепилось в мои волосы и тоненько заверещало. Заверещала отчаянно и я:
— Кры-ы-са-а! Фу-фу-фу! — причем визжала, вертела головой и отмахивалась в тишине под взглядом тысяч глаз. Что это не крыса, а нечто худшее, поняла, когда толпа вдруг рухнула на колени и склонила головы. Резко опустился и ряженый, державший меня. От резкого движения я лишилась пряди волос — и взвизгнула от боли. А потом сверху на плечо упало нечто тяжелое, горячее и… невероятное с крыльями.
Я медленно повернула голову и столкнулась взглядом с желтыми бусинками-глазками, принадлежавших… дракончику?!
Мы оба замерли. А потом маленький крылатый ящер икнул, рыгнул и, измарав меня пахучей гадостью, взвил в небо.
— Избранная! Избранная! — закричала восторженно толпа. Все пришло в движение, я потеряла равновесие, начала падать. Думала, что убьюсь, но куда там! Мало, что меня кроха-дракончик пометил, народ решил: этого недостаточно. Передавая меня по рукам, продвигали к помпезному кортежу. И интуиция закричала:
«Все, Ленка, пипец! Сейчас отдадут тебя избранную огромному дракону. Если не обернется человеком и в жены не возьмет, так сожрет и подобреет. То-то они все радуются!»
Когда же опустили на землю, вооруженная охрана окружила плотным кольцом. На меня набросили покрывало, подхватили и куда-то потащили. Я кого-то пнула, получила в ответ по заднице, укусила — еще получила. Но по голове не били — значит, скорее всего, убивать не будут. Ох, куда же я влипла теперь?
То, чем заляпал меня дракоша — разило жутко. Да еще и тащили куда-то в спешке, и мои медовые орешке тоже грозили выйти обратно. Да, доселе свет не видывал такой вонючки избранницы.
Накрытая покрывалом с головой, только и слышала, как за спиной захлопывались двери, как кто-то коротко отдавал приказы… Стало страшно.
«Одно дело — избранница принца, короля и еще кого-нибудь, а тут дракона. А нафиг я нужна ему, если они рождаются животными? Видела же малыша — отнюдь не младенец!» — мысли роились, но тут меня положили на что-то мягкое и стянули покрывало. Так, разлохмаченная, покрытая, разящими тухлятиной, пятнами и предстала перед двумя мужчинами, облаченными в желтые накидки, расшитые золотом, и подпоясанные ремнями с разинутыми драконьими пастями.
От безжалостного взгляда худого, лысого старика, с седой щетиной, задрожали ноги. В холодных синих глазах и поджатых губах отражалось пренебрежение к другим, хищность. За его спиной возвышался помощник. Тоже лысый, но молодой и широкоплечий, с квадратной челюстью и кривой, угрожающей ухмылкой.
Неожиданно старик резко подошел ко мне, принюхался и самодовольно изрек:
— Оно!
Боже, от того, что он улыбнулся, я задышала вновь. Жутко представить, что такой человек может сделать с тем, кто перейдет ему дорогу.
— Но почему она? — недоуменно спросил рослый, презрительно пронизывающий меня зелено-болотными, колючими глазами.
— Хотел бы быть на ее месте?
— Не отказался бы, — честно признался тот. — Что с ней делать?
— Варианты всегда есть… — ответ прозвучал ужасно многозначительно. Я съежилась под расчетливыми взглядами и взвыла про себя:
«Идиотка! Надушилась, а у здешних драконов аллергия на химию! А если бы подросток сел на голову или его мамаша?! Вот дура!»
Между тем старикан махнул рукой, приказывая мне покрутиться. Напуганная, я сцепила пальцы и покорно выполнила требование. Однако поворачиваясь по кругу, попала в аромат золотистого маленького засранца, от которого едва не стошнило.
— Тряпье сохрани, — приказал он бесшумно вошедшей в комнату черноволосой женщине.
«Тряпье? Да это моя выходная туника. Новая!» — возмутилась я про себя, но безмолвно пошла в соседнюю комнату. Там сняла одежду, которую служанка двумя пальцами принялась скидывать в корзину. Однако мой кружевной бюстгальтер и трусики очень заинтересовали ее, и она, не выдержав, принялась внимательно рассматривать их.
В такой момент трудно сохранять самообладание.
«Жаль, что еще ни во что не наступила, — злорадно подумала. — Вдвойне бы их осчастливила».
Потом служанка откинула занавесу, и я увидела настоящую ванную, облицованную мраморной плиткой и заполненную горячей водой с душистыми маслами. С удовольствием забралась в нее. Все время, что была здесь (а это почти двадцать два дня), мечтала об этом роскошном удовольствии. Однако даже в воде кожа продолжала чесаться. На ней появлялись мелкие волдыри.