В долине Лортона до сей поры
Стоит печально Тис, как он стоял,
Во мрак свой погрузясь, во время оно,
Отрядам Умфревиля или Перси
Служить оружьем не желая в битвах
С Шотландией; иль тем, кто через море
Приплыв, на Азенкур пускали стрелы,
Иль ране на Кресси, иль Пуатье.
Среди пределов мрачных и обширных
Отшельник-Тис! — живое существо,
Что увядает медленно, и слишком
Красиво, чтоб с лица земли исчезнуть.
Но всё же более всего достойна
Упоминанья братская Четвёрка
В Борроудэйле — как большая роща!
Огромные стволы! — и каждый — сгусток
Волокон по-змеиному сплетённых
И вьющихся, и скрученных продольно, —
С Фантазией, как бы в себе таящих
Угрозу нечестивцам; тень-колонна,
Близ коей на безтравной почве бурой,
Под мрачной сенью из ветвей и листьев,
Шумящих вечно, будто на веселье
Украшенных унылыми плодами,
Встречаться Духи могут: Страх, Надежда,
Молчанье и Предвиденье, и Смерть —
Скелет, и Время-тень — дабы творить,
Как бы в природном храме у камней,
Покрытых мохом — алтарей священных,
Совместные обряды поклоненья;
Иль отдыхать в покое молчаливом,
Лежать и слушать горные потоки,
Рождённые в ущельях Гларамара.
Yew-trees
There is a Yew-tree, pride of Lorton Vale,
Which to this day stands single, in the midst
Of its own darkness, as it stood of yore,
Not loth to furnish weapons for the Bands
Of Umfraville or Percy ere they marched
To Scotland's Heaths; or Those that crossed the sea
And drew their sounding bows at Azincour,
Perhaps at earlier Crecy, or Poictiers.
Of vast circumference and gloom profound
This solitary Tree! — a living thing
Produced too slowly ever to decay;
Of form and aspect too magnificent
To be destroyed. But worthier still of note
Are those fraternal Four of Borrowdale,
Joined in one solemn and capacious grove;
Huge trunks! — and each particular trunk a growth
Of intertwisted fibres serpentine
Up-coiling, and inveterately convolved, —
Nor uninformed with Phantasy, and looks
That threaten the profane;-a pillared shade,
Upon whose grassless floor of red-brown hue,
By sheddings from the pining umbrage tinged
Perennially-beneath whose sable roof
Of boughs, as if for festal purpose, decked
With unrejoicing berries, ghostly Shapes
May meet at noontide-Fear and trembling Hope,
Silence and Foresight-Death the Skeleton
And Time the Shadow;-there to celebrate,
As in a natural temple scattered o'er
With altars undisturbed of mossy stone,
United worship; or in mute repose
To lie, and listen to the mountain flood
Murmuring from Glaramara's inmost caves.
Е.В. Халтрин — Халтурина
эпохальный для английского романтизма
переход Уильяма Вордсворта через Альпы:
от фантазии к воображению[172]
Переход Вордсворта через Альпы, поначалу им не осознанный, был также важен для развития европейской романтической культуры, как путешествие Гете в Италию в 1786 г., как лето, проведенное Байроном и Шелли на Женевском озере в 1816 г., или — поскольку Вордсворт повествует о путешествии тем же слогом — как видение Павла на пути в Дамаск.
Кеннет Р. Джонстон[173]
Помещенный ниже текст может несколько отличаться от опубликованной версии. Иллюстрации использованы те же, что и в цитируемом издании:
1) Клод Лоррен. Аполлон и музы на горе Геликон. 1680. Бостон, США, Музей искусств. (К понятию “прекрасное”);
2) Карл Брюллов. Храм Аполлона Эпикурейского в Фигалии. 1835. Москва, Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. (К понятию “живописное”);