Расставанье с тобою — как смерть, исцеление —
новая встреча.
Горше яда — досада твоя, когда взор неулыбчив и грустен.
Вот он, раб твой, печальный Бабур, дай же пищи душе отощавшей, Ведь не сыщешь вернее раба, если этого смерти отпустим.
117
Эти волосы увидишь — закружится голова.
Что там! Глянешь в эти очи — жив останешься едва.
Если ж пустят луки-брови тучу стрел из озорства — Равнодушный и влюбленный никнут рядом, как трава.
Поведет она очами, как китайская газель — Чувств лишаясь, мы почуем запах мускуса сперва.
Страсть одна пронзает душу, ум терзает та же страсть: Жизнь отдав, на эту прелесть обрести на миг права.
Ах, Бабур, ведь чем сильнее, тем и слаще этот гнет!
Уж таков ее обычай: красота всегда права.
РУБАИ
1
Желанной цели должен ты добиться, человек, Иль ничего пускай тебе не снится, человек.
А если этих двух задач не сможешь ты решить — Уйди куда-нибудь, живи, как птица, человек!
2
Бродягой стань, но не рабом домашнего хламья, Отдам и этот мир и тот за нищий угол я.
Бродяжничество — не позор, и нищенство — не срам, Уйти куда глаза глядят — давно мечта моя!
3
Не жертва скопидомства я, не пленник серебра, В добре домашнем для себя не вижу я добра.
Не говорите, что Бабур не завершил пути, — На месте долго не стою. Мне снова в путь пора.
4
За эту поступь душу рад ей в жертву принести,
Два мира за один лишь взгляд — ей в жертву принести, Все бытие с небытием — таким губам цена, Я плоть и душу рад стократ ей в жертву принести.
О роза, почему я вновь обижен был тобой?
Я столько мук прошел, пока приближен был тобой, Но близостью твоей, увы, недолго счастлив был, Я отстранен! За что я так унижен был тобой?
6
Твоих обид не дай господь ни другу, ни врагу!
Пылинки верности в тебе найти я не могу. И если голову у ног твоих я не сложил, То, захватив ее с собой, подальше убегу.
7
Ты на чужбине — и забыт, конечно, человек!
Жалеет только сам себя сердечно человек.
В своих скитаньях ни на час я радости не знал!
По милой родине скорбит извечно человек.
8
Хоть временем на краткий срок и вознесен твой враг, Вином победы два-три дня он опьянен, твой враг, Пусть кажется, что до небес он вырос, — не горюй: Ведь низок он, и будет вновь с землей сравнен твой враг.
9
Ты затруднение мое, художник, разреши:
Здесь на платке узор такой искусный напиши,
Чтоб мысли все мои на нем любимая прочла, Чтоб ей открылся весь тайник тоскующей души!
Ты — роза яркая, но я — ничтожный соловей, Ты — пламя жаркое, но я — зола, возьми, развей! «Нет соответствия!» Но ты не избегай меня: Народам — царь, я стал рабом по прихоти твоей!
11
И трезвенников этот взгляд всех в пьяниц превратит! А пьяниц — в сумасшедших твой румянец превратит! А души тех, кто, как Бабур, благочестив и строг, Твой смех из рая уведет, в изгнанниц превратит!
12
Что делать мне? Любовь мой ум ослабила, увы!
Лишила воли, мой покой ограбила, увы!
Где имя доброе мое? Где мужество мое?
Любовь к тебе меня совсем обабила, увы!
13
Каких страданий не терпел и тяжких бед Бабур? Каких не знал измен, обид, каких клевет Бабур? Но кто прочтет «Бабур-наме», увидит, сколько мук И сколько горя перенес царь и поэт Бабур!
14
Я ни своим и ни чужим ни в чем не угожу.
Соперник — зол, возлюбленной — бельмом в глазу
служу.
Как ни стремлюсь я делать всем добро, однако сам, Увы, живою притчей зла среди людей брожу.
Изранен стрелами тоски был, как мишень, я весь, Тебя благодарю — принес ты утешенья весть.
Чем радость выскажу свою? Ведь это все равно, Как если б мертвецу принес ты возрожденья весть.
16
Лишь от надежды встречи с ней возрождена душа, За все страданья будешь ты награждена, душа!
Еще силен разлуки гнет, но, мысля о тебе,
Я счастлив: в мире и меня ждет хоть одна душа!
17
О сердце ледяном, что жжет сильней печей, сказать?
Иль об игривых огоньках твоих очей сказать?
О сладком пении твоем, иль об игре твоей, Иль, может быть, о сахаре твоих речей сказать?
18
Зайди поговорить, попить, — моих гостей возглавь, Себя на время от мирских забот вином избавь.