Глава 9
Королевы молча переваривали вызов своих сыновей. В их глазах читались всевозможные эмоции, и было непонятно, какие возьмут верх над ситуацией. Больше всего волновала Осень, которая всё также держала жезл, не прекращая мучить Октября.
Я даже не знаю, больно ли ему. Но это при любых обстоятельствах ни в какие рамки не лезет. Родная мать судит сына. Правильно сказал Июль, что это дурацкие правила! И они не могут стать причиной для такой показухи.
— Послушайте, он же видимо не просто так нарушил ваши правила, раз лично отправился за мной? — решила озвучить свои мысли вслух. — Разве стал бы он так рисковать от нечего делать?
— Ты плохо знаешь этого мальчишку! — усмехнулась Лето. — Ему долго всё сходило с рук.
— Ну и смысл этих правил? Почему им или вам нельзя появляться на Земле? Объясните мне, — разве руками, ждала ответа от королев.
— Потому что у нас лимит на магию. Раньше мы имели возможность приходить в человеческий мир, но сейчас всё изменилось. Мы живём, как это говорится у вас… напомни это слово Гелиодор, — сказала Осень.
— В кредит, — ответил тот.
— Верно, в кредит. Наше физическое появление в мире людей рушит защитный барьер нашего мира. И Октябрь это хорошо знал, но почему-то пренебрегал общими правилами, подвергая опасности жителей нашего мира, — ответила Осень.
— От кого вы защищаетесь? — мгновенно возник у меня вопрос.
— От того, кто поделил наш мир на до и после! От существа, вошедшего в доверие, что привело к гибели нашего короля и народов. Существа, обрекшего нас на гибель, но не ожидавшего отпора, — ответила Осень.
— Имя ему Орголиус. Давным-давно, гуляя в своём саду, Феникс нашел младенца, обернутого в эфирную материю. Ни к одному роду он не относился, но имел вид человеческий, — сказала Зима.
— Тронул он сердце короля и поселился в нём, завладев его вниманием и вселяя желание быть отцом. Феникс был единственным в своём роде и не имел ни пары, ни потомков. Его призвание, охранять Кристаллы Вселенной и управлять энергией Древа жизни. Но ребенок… — она запнулась, приложив руку к губам. — Этот ребёнок стал его наваждением. Он рос быстро и жадно впитывал в себя учения, которые передавал ему король. К концу третьего цикла, Орголиус перешёл в возраст мужа. А вместе с взрослением, в нём пробудилось непомерное желание получить дар, коим он не обладал, — замолчала она, словно ей было трудно об этом говорить.
— Это существо не относилось ни к одному роду. Ни к нашему, ни к человеческому. Не имело ни духа, ни магии, ни стихии. Открыть Фениксу глаза на всю странность его происхождения было невозможно. Король слишком сильно любил его и оберегал. Он отвергал любые попытки вмешаться в их отношения, пока не случилось то, что стало началом конца, — добавила Весна.
— Орголиус так сильно завидовал жителям нашего мира, что нескольких лишил жизни в порыве гнева. Он был пустым, но вдруг обрёл способности своих жертв. Его ослепила жажда власти. Началась беспощадная жатва, пока на зов народа не прибыл Феникс. Увидев, что натворил его воспитанник, король обезумел от горя, поймал его в свои объятья и унёс за собой, сгорая… — горько сказала Лето сжав кулаки.
— Но, это был не конец. Орголиус не погиб, а впитал в себя пепел Феникса, став ещё могущественнее. Он хотел завладеть Кристаллами Вселенной, но прикоснувшись к ним, разрушил их. Всё, к чему притронулись его руки, гибло. Нам ничего не оставалось, как накрыть город защитным куполом, через который ему не удастся проникнуть. Но, без кристаллов, Древо жизни начало погибать, как и магия в нашем мире. Теперь есть наш город Мира, который мы обязаны защищать всеми силами и Мрачные земли, на которых властвует Орголиус. А утерянные осколки кристаллов способны отыскать только избранные, — сказала Осень, опустив свой жезл и Октябрь рухнул на пол.
Я присела рядом с ним, всматриваясь в его полупрозрачное лицо. Он слабо мерцал, находясь на грани двух миров. Его братья мрачно наблюдали за происходящим, окружив нас.
— И смысл? Вы недалеко ушли от этого монстра, — прошептала я, всматриваясь в лицо Октября.
— Ты права, Аделина. Мы забылись в своём горе и приняли отчаянье за истину, — добавила она, спускаясь по ступеням вниз, направляясь ко мне.
Осень наклонилась к Октябрю и что-то прошептала на ухо, погладив рукой по щеке. Парень начал обретать живой вид. Наконец, распахнув глаза, окинув нас мрачным взглядом, молча поднялся на ноги и ушёл без оглядки.