Плесс-Кес взмахнул посохом, когда вражья армада была в двух шагах. Ослепительно сияющая золотом полусфера накрыла его целиком, защищая от верной погибели. Нежить резко затормозила и отпрянула, понимая, что теперь запросто можно обломать зубы и всё остальное. Маг ещё раз крутанул посох в руках по сложной траектории, и полусфера стала похожа на пришедшего в бешенство дикобраза. Золотистые "колючки" проткнули тёмное воинство насквозь, не пощадив никого.
Визг, вой, шипение: от супостатов остаются клочки и ошмёточки, полусфера медленно угасает. Еле дыша, седоволосый падает на землю и тяжело дышит, отдыхая от всего пережитого. Уровень пятьдесят семь пройден. Раздались новые разочарованные возгласы, и к предыдущим разорванным квиткам присоединилась новая партия.
Пятьдесят восьмой уровень не утомил долгим ожиданием. Только теперь горизонт заволокло вовсе уж непроглядной тьмой, от которой веяло настоящей морозной свежестью, образовывающей на коже мурашки размером со шляпку подосиновика. Тьма врубила форсаж, и пёрла на мага в абсолютной тишине. Кес-Плесс устало поднял голову, сфокусировал поплывший взгляд и безуспешно попытался сплюнуть пересохшим ртом. Потом перевалился на бок, и снова начал вставать. В кристалле не просматривалось ни малейшего проблеска, сам маг выглядел лишь чуточку получше живого мертвеца, готового рухнуть в долгий обморок. Сделавшие ставку на пятьдесят восьмой уровень, почти ликовали, энергично подбадривая приближающий кирдык.
Маг всё-таки поднялся на ноги, держась за посох, как за соломинку. И непослушной рукой взялся за пряжку поясного ремня, начиная расстёгивать его...
- Пошли отсюда. - Незаметно для окружающих Татьяна толкнула Команданте в бок: желание узнать - чем же завершится пятьдесят восьмой уровень, пропало напрочь. - Всё хорошо в меру.
Гоги Ван молча кивнул, соглашаясь с избитой истиной, и эскалатор повёз их на третий ярус. Перед ними ехали два лощёных типа, с манерами аристократов и скованными жестами людей, переживших тяжёлую психологическую травму.
Разговаривали они довольно громко, и Тане поневоле пришлось прослушать фрагмент беседы.
- ...мне тоже сначала нелегко было, - вещал голубоглазый блондин своему спутнику - длинноволосому брюнету с ямочкой на подбородке. - А потом случайно узнал, что есть такое общество. После пятой встречи отпускать стало. Хотя сейчас иногда её вспомню, и хочется куда-то бежать, разыскивать, умолять... Но всё равно - уже легче. И тебе помогут. Мы же мужики, мы должны помогать друг другу. Если тебя Избранная бросила, это ещё не повод считать, что жизнь пошла наперекос...
- Но я так её любил! - Чело брюнета исказилось, выдавая наличие душевной муки. Начинающий желтеть синяк под левым глазом, придал мимике особую проникновенность. - Я был готов для неё на всё. Всё, что скажет! Пойти на любые жертвы...
- Мы все были готовы. - Успокаивал его блондин, на лице которого тоже проскакивали следы внутреннего борения. - Знаешь, сколько нас в "Обществе брошенных Избранными"? Двенадцать тысяч, триста восемьдесят пять человек. И каждый месяц человек по двести добавляется. Там такие люди встречаются, не нам с тобой чета. Сам увидишь...
Эскалатор приехал, и они направились куда-то вглубь этажа. Повелительница неликвидов проводила их сожалеющим взглядом. Неплохие вроде мужики, а попались каким-то стервам, наподобие той, которую она прижучила на "Шпильке". Теперь вот маются. Интересно, их только в Чистоганове-на-Грёзах двенадцать с лишком тысяч, или во всём МУРЛО? Что-то подсказывало Тане, что только в одном мегаполисе.
- Поболтались, посмотрели, подивились. - Татьяна в очередной раз нарушила правила. - Чем бы мужики не тешились, лишь бы зарплату домой приносили. Пора ближе к делу. Готов?
- Всегда.
- Я и не сомневалась. Расклад такой. Разговаривать начнёшь ты. Я вклиниваюсь только тогда, когда посчитаю нужным. Предлагаешь фантик, взамен просишь либо отдать Буйка...
- ...либо назвать его новое местонахождение. - Завершил Команданте. - Физическую силу применяю только по мере необходимости. Всё, как всегда.
- Мо-ло-дец! - Тихонько сказала Таня. - А чтобы сэкономить немного времени, предлагаю подойти вон к тому товарищу, и поставить его в известность о наличии у нас редчайшего экземпляра для коллекции хозяина сего замечательного заведения. Если я всё рассчитала верно, то нужная нам аудиенция состоится в самое ближайшее время. Да, и ещё...
- Ну?
- Если будешь бить собирателя фантиков в целый глаз, бей аккуратней. Кто знает, может он, как и Эньг - под влияние попал. А на самом деле - всегда мечтал работать садовником, и освоить все тонкости декоративной стрижки кустарников. Без второго глаза оставишь, и будет он остаток своих дней - кактусы на ощупь нехудожественно болванить... Может, совесть меня и не замучает: но осадок останется. Всё, стартуем.
Гоги Ван согласно кивнул и, следуя плану Татьяны, направился к маячащему неподалёку секьюрити.
- Показывайте. - Дшеймз Тонд выговорил это с нарочитой ленцой, призванной скрыть возбуждение человека, готовящегося пережить одно из лучших впечатлений в своей жизни. - Вероятность того, что у вас имеется что-то стоящее, ничтожно мала: но всё же...
Голос у него был очень характерный, капризно-властный баритон, чуточку растягивающий шипящие и свистящие. И неизменно делающий ударение на последней букве в словах, заканчивающихся на "а" и "о". Очень подходящий к его внешнему виду - туше центнера на полтора, если не больше. Облачённой в отлично пошитый малиновый френч. Нижней части тела видно не было, её скрывал стол. Сам хозяин "Трэша" сидел на подлинном троне с высокой резной спинкой, и удобными подлокотниками. Эшафота в помещении не наблюдалось.
Команданте вытащил из кармана врученную ему Таней обёртку от карамели. Разглаженную и максимально приведённую в товарный вид. С видом полного осознания того, что ему принадлежит одна из величайших ценностей в мире, положил её на ладонь и продемонстрировал одноглазому.
- Дайте рассмотреть поближе... - Физиономия посредника на миг набрякла сладостным изумлением, которое он тут же спрятал за прежней маской пресытившегося раритетами человека. - Не исключено, что это меня заинтересует.
"Ещё как. - Мысленно хмыкнула Татьяна. - Знала бы спрос, наведалась бы перед отъездом из Питера в ближайший кондитерский".
Гоги Ван молча протянул фантик через массивный, в стиле сталинского ампира стол, разделявший их и Дшеймза Тонда. Тот ловко выудил пухлыми как сосиска в тесте пальцами, из мраморной подставки крохотный золотой пинцет, и ухватил фантик за самый уголок. Пододвинул яркую настольную лампу поближе к себе, и вооружился лупой размером с чайное блюдце. Упитанное лицо коллекционера оставалось почти равнодушным, но единственный глаз сверкал одухотворённо и страстно, выдавая Дшеймза Тонда с головой.
Повелительница неликвидов исподволь наблюдала за ним, по памяти сравнивая оригинал с рисунком викинга. Сходство было просто феноменальным. Память у Эньг Жуй Лома была просто фотографической, а талант - требующим обязательной реализации. Татьяна почувствовала лёгкий прилив гордости за то, что не дала ему сгинуть в пучине тёмных страстей, и помогла вернуться на путь истинный. Пусть даже с телесными повреждениями средней тяжести.
Дшеймз Тонд продолжал заворожено разглядывать фантик, заученно делая вид, что в этом кусочке бумаги нет ничего мало-мальски примечательного. Таня поневоле сравнила его с ювелиром, которому вдруг принесли великолепнейший минерал, вдобавок ограненный каким-то новым, эксклюзивным способом.
"Если стартовая цена будет составлять меньше одной пригоршни золота, - подумала Татьяна, - то я обижусь. А уж если он не доведёт финальную - до целого ковшика жёлтого металла: то обижусь вдвойне".