– Друма! – возмущённо одёрнула Рада свою дочь.
И тут же осеклась. Девочке ведь было невдомёк, о ком на самом деле она говорила. Со временем дети, конечно, догадаются, но пока были ещё слишком малы.
– Твоя правда, – рассмеялся Конрад. – Он повёл себя очень глупо, что заставило их любовь пройти немало испытаний. Обрести свою истинную или своего истинного суждено далеко не каждому дракону, – уже серьёзным тоном продолжил он. – Уверен, если бы наш герой по собственной глупости всё-таки потерял свою пару, он стал бы самым несчастным драконом на свете.
– А теперь, значит, он самый счастливый? – с любопытным блеском в глазах поинтересовался Рон.
– Да, – подтвердил Конрад, встречая взгляд своей супруги. – Они оба – и дракон, и его пара – очень счастливы. Ну всё. – Он привстал, ссадив на покрывало устроившуюся на его коленях малышку Ронду. – Теперь спать. Бегом к няне и по кроватям.
Дети, прекрасно зная, что заставлять главу драконьего клана повторять свой приказ может быть чревато, тут же повскакали со своих мест и, пожелав добрых снов, наперегонки бросились к выходу из зала. Но близнецы вдруг задержались у самых дверей, нерешительно переглядываясь.
– Ну что там ещё? – окликнул их Конрад, заметив заминку.
– Отец, можно нам завтра поиграть у Дамира? Он звал нас к себе, если ты позволишь! Обещал сводить на реку! Научить рыбу ловить! – наперебой загалдели мальчишки.
Рада с мягкой улыбкой вопросительно посмотрела на мужа. Дамир к этому времени вырос в статного юношу и вернулся в посёлок, расположенный в окрестностях замка, чтобы ухаживать за матерью и жить поближе к своей невесте. Он был одним из тех немногих, кому Рада готова была доверить своих детей безо всяких сомнений и опасений.
– Добро, – кивнул Конрад. – Завтра вы идёте с Дамиром.
Выразив радостную благодарность громкими воплями, близнецы опрометью бросились догонять остальных детей, которые уже позвали из соседней комнаты свою няню, Рину. Бывшая горничная, первая верная подруга Рады в землях драконов, за минувшие годы всё же вышла замуж за Креслава, который вернулся в замок. Детей им Древние по какой-то неведомой причине не послали, но девушка с таким энтузиазмом вызывалась помогать супруге своего хозяина управляться с новорождённой на то время Друмой, что со временем стала няней для всех драконьих малышей в замке.
Как только за близнецами закрылись двери, Конрад повернулся к Раде и притянул в свои объятия, развернув к себе спиной.
– Кажется, Рон и Друма начинают что-то ощущать, заметила? – улыбнулся он, обжигая дыханием её шею.
– Да, – отозвалась Рада, блаженно прикрыв глаза. – Они стали очень дружны в последние дни.
– Думаешь, догадаются до первого обращения? – Он сложил руки на её едва заметно округлившемся животе. Точно там, где набирал силу ещё один плод его драконьей любви. – Я даже случаев таких не знаю, чтобы истинная пара с детства росла вместе.
– Это потому, что вы, драконы, – пробормотала Рада, млея под ласками мужа, – привыкли жить обособленно друг от друга. Даже принадлежа одному клану. Но скоро всё изменится.
Начало изменениям уже было положено: предвидя благоприятный исход для всего драконьего племени, Рада использовала магические силы, чтобы убедить живущие в их долине семьи как можно чаще приводить детей в замок, чтобы те обучались и играли вместе с её собственными. Она знала, что со временем это сплотит их клан, сделает сильнейшим во всём мире. Что в будущем и поспособствует объединению всех драконов под началом её близнецов. Со временем члены клана привыкли к этой новой традиции и иногда по разным причинам приводили в замок своих отпрысков даже на несколько дней, а то и недель. Точно так же сейчас здесь гостили дети Кродана и его истинной.
– Надо будет обязательно пригласить наших рыжих друзей на обращение Друмы, – улыбнулась Рада, укладываясь спиной на мягкое покрывало. – Нельзя, чтобы Рон пропустил такое.
Природа драконов была такова, что первое обращение в крылатую форму приходилось на начало полового созревания. Считалось, что именно с того дня дракон был способен почувствовать предназначенную ему пару. Друма была младше Рона всего на три недели, и с её обращением они оба должны были ощутить свою связь.
– Как скажешь, девочка моя.
Конрад навис над ней и вовлёк в долгий глубокий поцелуй. Когда он всё же смог оторваться от вожделенных губ, то быстро расправился со шнуровкой платья, обнажил заметно располневшую за время материнства грудь и с нескрываемым наслаждением припал к ней ртом. Как и всегда, Рада ощущала, как от его ласк и поцелуев по телу проносятся потоки огня. Она вцепилась в волосы Конрада, прижимая его крепче к своей груди, извивалась в его руках, которые между делом торопливо стаскивали одежду с них обоих.
Когда жаркое томление внизу живота стало невыносимым, Конрад наконец вошёл в неё, отчего с губ обоих сорвался облегчённый вздох. Рада знала, что каждый раз в это мгновение её дракон чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгого отсутствия. Да и сама она обожала ощущать его в себе, поддразнивать, сжимая внутренние мышцы.
Она с упоением отдавала ему всё, что могла, а Конрад брал её неторопливо, нежно. Слишком бережно. Рада поёрзала под ним, недовольно поджав губы. Она столкнула Конрада с себя и встала на четвереньки, призывно прогнувшись в пояснице. Тот тут же пристроился сзади, но двигался всё так же неспешно, сдерживая себя.
– Я не хрустальная, – бросила Рада через плечо, когда муж крепко сжал её за бёдра, не позволяя перехватить инициативу.
Он в ответ только неопределённо хмыкнул ей в затылок и снова сложил руки на её животе, будто придерживая и лаская малыша.
– Просто хочу, – решил всё же пояснить Конрад, – чтобы он знал, как сильно я люблю вас обоих.
В ответ на эти слова Рада прижалась спиной к его широкой твёрдой груди и позволила своим собственным чувствам устремиться через связь к горячему драконьему сердцу, источнику их общего огня.
Она давно уже смирилась с тем, что её дракон чувствовал каждого из их детей во время беременности лучше неё самой. И безошибочно определял пол с первых же месяцев. Похоже было, что у её дочери и сыновей существовала какая-то особая связь с отцом, и Рада, как ни старалась, не могла ни ощутить её, ни стать её частью. Но Конрад ни разу не позволил ей почувствовать себя лишённой чего-то важного, и дети, судя по всему, обожали и уважали обоих своих родителей одинаково сильно.
Вскоре Рада раздражённо выдохнула и стиснула его внутри себя как можно крепче. Только после этого Конрад перестал наконец изводить её своей неторопливостью и позволил их общему пламени заполнить каждую частичку её тела, заставляя биться в сладкой судороге. Не успела схлынуть волна наслаждения, как Конрад последовал за Радой, изливаясь глубоко внутри.
После он ещё долго не выпускал её из своих объятий, сонно посапывая над самым ухом. А Рада старалась удержать его в себе как можно дольше. Единственным неприятным моментом в их близости для неё было ощущение пустоты, когда обмякшая плоть выскальзывала из её лона. Раде отчаянно хотелось, чтобы её единение с мужем никогда не заканчивалось.
Спустя какое-то время Конрад поднялся, разбудив задремавшую было супругу, подхватил её на руки и понёс в спальню, где они продолжили наслаждаться друг другом до глубокой ночи.
И ни они, ни кто другой во всём замке не видел, как маленькая Друма, прокравшись в гостевую спальню, растолкала своего лучшего друга, чтобы тот подвинулся и позволил ей сладко уснуть рядом с ним. Сам же Рон осторожно обнял подругу и какое-то время лежал без сна, неосознанно посылая картины самых радостных и ярких совместных впечатлений прямиком в сновидения девочки через связывающие их воображаемые радужные нити.
Конец