На полях приписка: В. Морковину. Покровителю домашнего очага.
Я счастлива, о паж…
Свободой счастлива своей и волей, которая заставила и сердце замолчать. Нет больше очага, есть трон для Королевы, которая отныне видеть хочет пажом Вас личным и всегда доступным в ее владенья. Надеюсь я. Вы поняли меня…
Полярный принц одно лишь чувство пылкое имеет: фантазию, которой нету равных в подлунном мире. И повинуясь чувству этому, сказал Вам, что ждет Вас Королева. Все это ложь мечтательного принца…
Я счастлива, о паж …
Пусть за окном и дождь, и грязь, и бури педагогов, пишу стихи я, посвящая их и солнцу, ветру и виденьям. Я счастлива величием своим…
И потому всегда мой взгляд рассеян, что далека я от толпы тржебовской, которая своею суетой мой сан высокий только оскорбляет…
Мой сан, сан поэтессы — Королевы…
Я жду ответа, паж…
А эти строки пусть не читает принц страны полярной, а иначе придется Вам узнать, что значит гнев мой и мое коварство.
Алла
4.
* * *
посв. Его Высочеству
Звон холодный высоких лилий
Так томительно прост и тих…
Ведь я знаю, что Вы не простили
Тех нелепых ошибок моих.
Жизнь глядит так бесстрастно, строго,
И туга бесконечная нить…
Ах, не зная о многом, многом,
Так легко не надо судить.
Мне порою тесно и душно,
Странный путь для меня готов.
Как нещадны и как бездушны
Песни этих белых цветов.
Прежний сон налетает снова,
Больно мне от его тиска,
Но принять я тебя готова,
Снеговая моя тоска.
* * *
Грудью жадною и усталой
Воздух резкий в лесу ловлю…
Знаешь, милый, я та же Алла
И, как прежде, тебя люблю.
Из-за стройных высоких сосен
Очертанья холмов строги.
Там крадется царевна Осень,
Слышишь, слышишь ее шаги?
Гаснут отблески, словно угли
В непрозрачной густой синеве…
Я дикаркой смешной и смуглой
Прилегла в золотой траве.
Есть цветы еще на откосах,
Но они так слабы и хрупки.
В моих черных душистых косах
Старый звон снеговой тоски.
Я недавно еще не знала,
Почему твой насмешлив взгляд…
Но пойми, я все та же Алла,
Что четыре года назад.
Паж. Вы дерзки, и нет поступка, каким загладить Вы могли бы свою вину передо мной. Вы на мое последнее посланье не потрудились дать ответ, пренебрегли Вы волей Королевы. И Ваша роза, паж, меня смягчить не может. Я жду от Вас подробных объяснений, изложенных придворным строгим стилем.
Королева.
К пяти часам я через фрейлину свою, Мари Толстую, надеюсь получить ответ.
5.
1926 г.
Милый Вадим!
Спешу Вам ответить, так как мне нужно получить от Вас еще в Тржебове письмо с критикой на мои последние «шедевры». У меня сейчас предоставляется возможность печататься, причем мне авансом обещана благоприятная критика В. Ходасевича. Я колеблюсь, потому что еще очень не уверена в своих твореньях, а мои «издатели» смыслят в стихах гораздо менее меня.
Поэтому критикуйте как можно строже:
Днем мечты налетают вестницы,
Вечер тянется в полусне,
А ночами иду по лестнице
Я навстречу немой луне.
Радость воли душе рассказана,
В мысли влита надежда сил
И, лучами седыми связана,
Тороплюсь, не ища перил.
И не слыша земного голоса,
Я плыву в голубые полосы
У дверей на пустой балкон.
Гордость счастья — минута странная,
Тают мысли и вянет грусть.
И такая шальная, пьяная,
Черной птицей кружусь, кружусь.
Но, тоскою любви уколота,
Скоро сбросив глухую тишь,
Проклинаю загадку холода
С края серых покатых крыш.
Я пою, что с лучами спаяна,
Что мне говор людской не мил,
А любила я так нечаянно,
Что достойна небесных крыл.
Вели ж нет для меня и жалости
У заставших свинцами высот,
Я бессильно от злой усталости
Брошу тело свое в пролет…
………………………….
И хоть яркие блики месяца
Заиграют в моем крыле,
Все забывши, по узкой лестнице
Я наутро спущусь к земле.
Этот «шедевр» написан мною буквально в невменяемом состоянии. Я его не понимаю, но люблю. Мне особенно важно Ваше мнение именно о нем.
Ну, теперь дальше:
Всюду зелень, позолота, синий лак…
У калитки мой платочек, словно мак.
Руки черны от загара и земли.
Песня звонкая несется; ай-люли!
Я сегодня что-то больно весела,
И тебя ко мне дорожка завела.
Что ж, ты голоден, быть может? Ешь и пей!
В кудри черные запутался репей.
Видно, выпали и впрямь лихие дни,
Что в очах твоих потушены огни…
Тень от вишни наклоняется крылом,
Зарастает здесь прошедшее быльем.
Вечер спустится медвяный и живой,
И польется по-иному голос твой.
Там, на склоне, у затерянной межи
Ты мне все свои печали расскажи.
Заколдует нас таинственная рожь,
И наутро ты, наверно, не уйдешь…
Маки (набросок)
Ночью осыпались маки.
На кружеве белой подушки,
На косах моих и повсюду
Лежали горячие крылья
Погибших цветов… Я долго лежала,
Слегка прищурив ресницы,
И алый покров лепестков
Дрожал прихотливым узором.
Как пламя, как кровь, как мысли…
Я их собирала под вечер…
Вдали у затихшего леса
Лучи золотили небо.
И рожь, надо мной колдуя,
Зеленым шатром расступалась.
И маки клонились резко…