Очень часто я делаю чистку в своих стихах и во время последнего ремонта, т. е. месяца два тому назад, я как раз выбросила те стихи, в которых Вы находите неправильность размера, но на их месте уже появились новые «крики души». Я пришлю Вам кое-что, если хотите. Пока всего хорошего. Пишите мне на имя М. Толстой.
Алла.
9.
Дорогой Вадим!
Пишу, как обещала, о впечатлении от Штейгера. Я представляла его себе больше снобом, он же держал себя необыкновенно просто и всем очень понравился (мне в том числе). Думаю, что был у него и некоторый расчет очаровывать, так он поддакивал Бицилли в некоторых, явно сомнительных вещах (например, похвала Осоргину!), «играл глазами» — по выражению одного очень славного мальчика, присутствовавшего тоже. Но это, в сущности, впечатление довольно мимолетное. Он очень интересуется судьбой всех пражан и думаю, что Вам напишет. Остановился он в семье мне довольно хорошо знакомых младороссов, и они побуждают его произвести на меня натиск в смысле младоросства. Устою или не устою? (О младоростве не рассказывайте никому!) Интересно рассказывает о Париже и о своих путешествиях, показывает альбомы фотографий, хвалит Адамовича и Керенского (!). Более подробно рассказывать не поместилось бы на открытке. Вадим, ответьте, пожалуйста, о себе, если нет времени на письмо, то хотя бы открыткой. Сейчас в Белград поехал К. Ф. Тарановский — мечтаю от него узнать о Праге побольше. Как живут Бемы? Знаете ли Вы что-нибудь о Новожиловых?[2]
Спешу на урок английского языка, который беру раз в неделю и довольно безуспешно!
До свиданья! Крепко жму руку!
Подпись неразборчива.
5/IV 33
Открытка, посланная из Софии в Прагу.
Из писем к А.Л. Бему
1.
Дорогой Альфред Людвигович, получила сегодня Ваше письмо и отвечаю сразу же. Конечно, я соглашаюсь со всеми условиями, хотя новое правописание для сборника (а не для себя лично) мне не особенно по душе — но раз ничего не поделаешь, то Бог с ним. Деньги — 100 крон — Мы наверняка сможем Вам выслать до половины августа, возможно, и раньше. Остальные 50 крон я бы смогла вернуть Вам не раньше начала сентября… Вы пишите, что сборник выйдет в августе, думаю, что для отзывов его все же будут рассылать не раньше сентября? Сделает ли это «Петрополис»[3] или «Скит»? Мне кажется, что нужно послать в «Меч», чтобы они напечатали мои стихи там до половины августа или не печатали совсем, так как оба посланные мною стихотворения входят в сборник. Как быть с отсылкой денег в случае Вашего отъезда в Карлсбад[4]? На чей адрес их выслать? Вот, кажется, все деловые пункты и вопросы. Менять я ничего больше не хочу. Дорогой Альфред Людвигович, я очень Вам благодарна за все Ваши хлопоты и содействие по выходу в свет «Лебединой карусели» — мне кажется, что все складывается в смысле издания самым удачным образом. Мы здесь устроились очень хорошо, последние дни только испортилась погода. Саша много работает.
Очень желаю Вам с Антониной Иосифовной тоже вырваться из Праги, хотя бы в августе. Еще раз благодарю Вас, Альфред Людвигович. Александр Сергеевич кланяется.
Всего лучшего. Ваша Алла Головина
Послал ли Федоров что-нибудь новое? Здесь мы еще, вероятно, пробудем с месяц.
Письмо из Сольниц (Чехия) в Прагу. Почтовый штемпель — 27.II.1934.
2.
Дорогой Альфред Людвигович, Вы мне не пишите, куда прислать деньги, думаю, можно на Ваш карлсбадский адрес. А так же насчет стишков, посланных в «Меч». Мне бы очень хотелось прочесть последний «Меч», но, вероятно, он остался у Вас в Праге? Писала я отсюда Чегринцевой и Мансветову. Мансветов ответил (стихов писать не начал), а Чегринцева молчит, не знаете ли Вы, как ее здоровье и дела, я у нее перед отъездом не была. Альфред Людвигович. Мне нужно внести в мой сборник еще изменение. Его все же нужно публично посвятить Вам. Хотя без надписи А.Л.Бему, он все же, конечно, посвящался бы Вам (я оповещенных всем посвящений не люблю), но все же в данном случае это нужно сделать по чисто принципиальным соображениям (вероятно, по таким же, по каким я не хотела, чтобы мои стихи пристраивал Г. Иванов)[5]. Нужно ли об этом написать отдельно в Берлин или можно пометить на корректуре? В связи с этим, мне кажется, не нужно отмечать Вашего редакторского причастия — думаю так было бы лучше. Мы пробудем до конца августа. Как у вас погода. У нас все прекрасно, и статуя на днях будет готова.
Сердечный привет Антонине Иосифовне. А. С. кланяется.
Ваша Алла Головина
Недатированное письмо, отправленное, судя по содержанию, в конце июля 1934 г. из Сольниц в Карловы Вары.
3.
Дорогой Альфред Людвигович, что нового в «Ските»? Я уже очень скучаю здесь. А пишут мне из Праги мало. Буду Вам очень благодарна, если Вы мне напишите о сборниках и о поэтах, как таковых.
Сердечный привет Вашей семье.
Алла Г.
Недатированная открытка, отправленная в Прагу из пансиона барона Туна в Гейлигеншвене (Швейцария).
4.
Дорогой Альфред Людвигович, вчера я написала Тамаре Владимировне[6] и сегодня пишу Вам, что мне удалось устроить свои дела таким образом, что числа 17–20 февраля я смогу поехать отсюда в Париж надели на 2. Прошу прислать мне адрес Марины Цветаевой и мои особые пояснения в смысле разговоров о «Ските». Простите что пишу карандашом. — очень тороплюсь. Привет всем Вашим Искренне преданная Алла Г.
Открытка, отправленная в Прагу из Берна. Почтовый штемпель — 8.II. 1935.
5.
Дорогой Альфред Людвигович,
еще Прагу не предаю, но в Париже замечательно. Писать ни о чем не могу. Слишком много впечатлений. Вероятно, и стихов долго не будет, но для сборника «Скит» найдется, так как кое-что написала а Швейцарии.
Сердечный привет «Скиту» и всем Вашим.
Пражский поэт Алла Головина
Открытка, отправленная а Прагу из Парижа. Почтовый штемпель — 23.II.1935.
6.
Дорогой Альфред Людвигович, я приезжаю в Прагу в эту пятницу. Напишите мне, где и когда я могу с Вами встретиться и поговорить до «Скита» — я думаю, это нужно и интересно. Может быть, у нас?
Всего лучшего. Сердечный привет всем Вашим.
Ваша Алла Головина
Открытка, отправленная в Прагу из Парижа. Почтовый штемпель — 9.III.1931
7.
Привет, дорогой Альфред Людвигович.
(«как видите, сдержал обещание сразу же). Учимся летать.
А. Головин
Видала уже разную публику. Адамович не обижен.
Остальные благодарят за сборник[7].
Привет всем.
А. Головина [8]
Недатированная фирменная открытка парижского Восточного вокзала. Под открытой несколько неразборчивых подписей. Сверху — вверх ногами приписка: Дружески жму руку. Подпись неразборчива.
8.
Дорогой Альфред Людвигович, как поживаете? Я очень довольна пока своей жизнью здесь. Только не пишу ничего. Есть ли у Вас «Во дворе», мне хотелось бы напечатать в «Мече» — тут не подходит. У меня дружба с Ивановыми. Он много говорил со мной о моих стихи, и все оказалось гораздо лучше с ними, чем в прошлый раз. С Ходасевичем тоже прекрасно. Были кое-какие неприятности, но все налаживается понемногу. Если у Вас нет «Во дворе», я пришлю. Кажется, «Перекрестка»[9] больше не будет. И «Полярной звезды» и «Чисел», но собираются и треплются до изнеможения. Я еще не видала Руднева[10]. Напишите мне «Ските». Я по-прежнему всех (нрзб.) и люблю.
2
Тарановский Кирилл Федорович (род. в 1911 г.) — стиховед; в 30-х гг. XX в. учился в Белграде и Праге, посещал заседания «Скита». Николай Федорович Новожилов — один из корреспондентов В.В.Морковина (его письмо 1946 г. находится в ЛА МНЛ. АБ. К.14). Его письма хранятся там же в личных архивах Евгения Александровича Ляцкого (1868 — 1942) и его жены Видославы Ляцкой (1913 — 1991). Новожилов — педагог, член Русского исторического общества в Праге.
3
«Петрополис» — русское издательство, основанное 31 декабря 1917 г. в Петрограде. Активную деятельность развернуло в 1921–1924 гг. В 1922 г. его совладельцы Я.Н Блох и А.С. Коган оказались в Берлине. Где это издательство было зарегистрировано и действовало до середины 30-х гг. XX в. Позднее оно выпускало книги в Брюсселе и Праге. Прекратило свое существование в 1939 г.
5
Иванов Георгий Владимирович (1894–1958) — поэт, прозаик, мемуарист, с 1923 г. — в эмиграции. В 1931 г. издал сборник «Розы», получивший единодушную высокую оценку в эмигрантской критике.
8
Комментарием к этой открытке, посланной супругами Головиными сразу по прибытии в Париж, может служить письмо А.С Головина, отправленное из Парижа 28.VII.1935: «Глубокоуважаемый и дорогой Альфред Людвигович, отчасти, хотя никого не видал, уже кое-кого научил летать. Ибо когда в среду объявил свой приезд на Монпарнас и сел на виду в Доме, все разлетелись. Алла искала, искала и никого: как вымерли. Посидев часа 2. тихо удалился. Публика вся переразложилась, говорить о стихах совсем не полагается. Кое-кто разъехался, вообще запустенье. Один Поплавский записался в младоросы, бодр и жизнерадостен. Кельберин и Смоленский всюду ходят и похваляются, что в «Полярной звезде» разнесут Вас на мелкие кусочки. «Я ему покажу, где источники дурного влияния», — шипел Смоленский. Хотя тут же нагло врал, что я вообще «Меч» не читаю и не обращаю внимания. Ругать будут по поводу последнего сборника «Скита». О мансветовской заметке никто не говорит. Все эти сведения получены мною через агентов, ибо в лицо никого не видал. Георгий Иванов на этот раз очень был мил с Аллой. К сожалению, уже слишком поздно и меня просят вежливо уйти из бистро. И допишу в следующий раз. Привет всем./неразборчиво/ А. Головин.». Дом — «Дом Книги», русское эмигрантское парижское издательство. Поплавский Борис Юлианович (1903 — 1935), поэт и прозаик. Кельберин Лазарь Израилевич (1907 — 1975) — поэт и критик, Смоленский Владимир Алексеевич (1901 — 1961), поэт, в описываемый момент представляли младшее поколение парижской русской литературной эмиграции. «Полярная звезда», «мансветовская заметка» — см. прим. к разделу III. (В.Морковин. Палата № 6).
9
«Перекресток» (1928 — 1937) — русское эмигрантское литературное объединение, в которое входили парижские (Д. Кнут. Ю.Мандельштам, Г.Раевский, В.Смоленский, Ю.Терапиано и др.) и белградские (И.Голенищев-Кутузов, А.Дураков, Е.Таубер и др.) поэты. Издавало одноименный альманах.
10
Руднев Вадим Викторович (1870/7? - 1940) — член редакции парижских журналов «Современные записки» (1920 — 1940) и «Русские записки» (1937–1939).