Каковы же особенности «стиля Басе», что нового принес он в поэзию «хайкай»? Пожалуй, едва ли не самым главным является соединение, даже можно сказать, сплавление искусства и повседневной жизни. Если до Басе поэзия «хайкай» была прежде всего словесной игрой, то для него она стала выражением самой жизни. Поэты школы Басе стремились находить красоту в повседневности, там, где ее не искали поэты «вака» и «рэнга». Как говорится в трактате «Сандзоси» (1702), написанном учеником Басе Дохо (Хаттори Дохо, 1657—1730), если прежние поэты воспевали соловья, который поет на ветке сливы, то нынешние подмечают, как он «роняет помет на лепешку».
Основой стиля Басе было соединение, слияние пейзажа и чувства в пределах одного стихотворения. Причем соединение это непременно должно было быть следствием гармонического слияния поэта и природы, которое, в свою очередь, становилось возможным лишь в том случае, когда
поэт отказывался от «собственной воли», своего «я» («сии» ) и стремился лишь к обретению «истины» («макото»). Басе считал, что если поэт стремится к «истине», к искренности, «хокку» возникнет само собой.
Использовав достижения поэзии «вака» и «рэнга», Басе соединил их с приземленностью и простотой «хайкай», а в качестве основных эстетических принципов обновленной поэзии выдвинул понятия «саби» (изысканная строгая простота, возникающая в результате отстранения души поэта от суетности и пестроты повседневной жизни), «сиори» (выражение красоты «саби» непосредственно в словесной ткани стиха, в его содержании), «хосоми» (изысканность и тонкость внешнего облика стиха, которая помогает раскрыть красоту «саби»), «каруми» (красота простоты и непритязательности, выражение глубокого смысла в простой и понятной форме).
Большое значение Басе придавал также понятию «нио-идзукэ» — «придание аромата». Он считал, что и «нанизывая строфы», и сочиняя каждую отдельно взятую строфу, поэт должен стремиться к богатству внутреннего смысла, к выбору слов, вызывающих у читателя множественные ассоциации и заставляющих его ощущать прелесть затаенного, невысказанного. Выдвинутые Басе эстетические понятия были подробно разработаны его учениками.
За странствием 1684 года последовали другие, странствиям Басе отдавал все свои силы, в странствиях закалялся его дух и совершенствовалось его мастерство. Черпая силы в старом, он постоянно шел к новому. Начиная с середины восьмидесятых годов и до самой своей смерти Басе почти постоянно был в пути, лишь ненадолго возвращаясь в Банановую хижину.
Во время одного из таких возвращений в 1686 году в Банановой хижине было проведено знаменитое «Состязание лягушек» («Кавадзу авасэ»), в котором участвовали Басе, Сэнка, Содо, Сампу, Бокутаку, Рансэцу, Кикаку, Сора, Кёрай. Обсуждению подверглись двадцать пар трехстиший о лягушках, первую из которых составили знаменитое трехстишие Басе: «Старый пруд. // Прыгнула в воду
15
лягушка. // Всплеск в тишине» (пер. В. Марковой) и трехстишие Сэнка: «Беззаботно-беспечно // Смотрит лягушка, сидя / /На плывущем листке». Позже стихотворения, подвергшиеся обсуждению, вместе с замечаниями участников были опубликованы Сэнка.
В августе 1687 года Басе, вместе со своим учеником, поэтом Сора, и дзэнским монахом Соха совершает паломничество в святилище Касима, находящееся к северо-востоку от Эдо. Результатом его стали путевые записки «Путешествие в Касима» («Касима-кико»), Вернувшись из Касима, Басе почти сразу же снова покидает Эдо, на этот раз он идет на юго-запад, проходит через провинции Ова-ри, Ига, Исэ, затем заходит в Ёсино, Нара, Осака, добирается до заливов Сума и Акаси. Впечатления этого путешествия легли в основу «Записок из дорожного сундучка» («Ои-но кобуми»), которые Басе начал писать, очевидно, вскоре после своего возвращения в Эдо, закончил же в 1690—1691 году. (Подобно большинству прозаических произведений Басе, опубликованы «Записки» были в 1709 году, уже после смерти поэта).