— Ты хотела увидеться с Лукасом? — спросил Бернетт.
Она начала кивать, но почувствовала, что ее сердце бьется в ритме лжи.
— Так это был не Лукас, — сказал он, зарычав, потому что услышал ложь.
Он шагнул к ней, его темные глаза изучали его. Слишком внимательно. Посмотрев в его глаза, она снова увидела разочарование, и в ее горле снова встал ком. Она пыталась придумать хотя бы что-то, хоть что-то, что могло помочь, но ее мысли разлетались в прах. Только стопроцентная ложь приходила в ее голову.
— Я просто…
— Не говори мне ничего, что стало бы в итоге ложью.
Она не могла позволить себе соврать, ее сердце выдаст ее.
— Я хочу знать правду, — сказал он, — ты собиралась встретиться со своим дедушкой?
— Нет, — сказала Кайли, со всей честностью, и на ее лице отразилось облегчение.
Он смотрел на нее в упор. И будто бы напрягся.
— Ладно, я собираюсь задать тебе вопрос, и хочу узнать на него полноценный ответ, а не «да/нет». Не пытайся соврать мне, потому что я узнаю.
Он сделал паузу для произведения эффекта, или может, просто пытался собраться с мыслями.
— Ты шла к Хейдену Йейтсу?
Кайли была в шоке. Как он узнал? Неужели ее дедушка обманул ее, когда сказал насчет Хейдена?! Он что-то знал. Но она не могла узнать этого сейчас.
— Хорошо, твое молчание говорит больше, чем ты думаешь. Пошли, — сказал он, и пошел в сторону дорожки.
— Куда? — спросила она, боясь того, что услышит.
— Ты хотела пойти к Хейдену, так что пошли к нему. И тогда уж, вы вдвоем наконец-то скажете, черт возьми, что здесь происходит, иначе я заверну ваши поджаренные задницы в траву, и да, я закурю их!
Глава 10
Кайли слышала когда-то выражение «гуляющий по зеленой мили», которое значило, что осужденные шли на казнь, и теперь, она чувствовала себя именно таким заключенным, пока шла в дом Хейдена. Она не слышала сердцебиения Бернетта, все его тело выражало нетерпение. Ее верность Бернетту и ее дедушке перетягивало ее сердце, как в игре «перетягивание каната».
— Мы можем поговорить в присутствие Холидей? — спросила Кайли, зная, что возможно, Холидей сможет урезонить Бернетта.
— Нет, — ответил он, и весьма грубо, — я хочу узнать правду.
Но какой ценой? — подумала Кайли.
Поймет ли Хейден, что Кайли не сама решила его предать? Она очень надеялась на это. Но ведь ее дедушка поймет, что она нарушила обещание… Может он ее простит.
Этот человек, который шел рядом с ней, не был таким всепрощающим, как ее дедушка.
Как только они достигли перекрестка, который вел к дому Хейдена, Кайли отчаянно начала искать выход из сложившейся ситуации.
— Мы что, разбудим его? Мы же не можем просто так…
— Он еще не спит, — сказал Бернетт, со всей присущей ему строгостью, — он ворочается в постели, беспокоясь о чем-то. Он ждал твоего утреннего прихода? Ты уже опаздывала?
— Нет, — пробормотала она.
Они уже дошли до первой ступени крыльца, и вдруг, Кайли кое-что поняла. Ее охватила злость, и она резко схватила Бернетта под локоть.
— Именно, ты должен все знать!
— Что? — спросил он, явно заметив ее настроение.
И да, чувство злости и вины, помогли ей получить небольшую отсрочку.
— Ранее, когда ты довел меня до моего дома, ты знал, что Лукас был там, не так ли? Ты знал, что он ждал меня для того, что поговорить со мной!
На лице Бернетта появилось чувство вины.
— Он умолял меня дать мне десять минут.
— И ты дал их ему. Ты думал, что имеешь право выбирать за меня, — сказала Кайли, обвинительно.
Бернетт нахмурился, но вина не исчезла из его глаз.
— Если я правильно понимаю, ты тоже вложила свои две копейки в мои отношения с Холидей.
— Но никто из вас не сбежал для того, чтобы обручиться с другим!
Он не дрогнул, но в его выражении лица, она увидела, что он принял ее аргумент к совести.
— Все заслуживают шанс для того, чтобы объясниться, — сказал он, но его тон не выражал должной уверенности.
— Нет никаких объяснений для того, что он сделал, — сказала она, немного сбавляя обороты.
Бернетт вздохнул, согнул руку, ущипнув переносицу.
— Ладно, я признаю, что я ошибся, позволяя ему эту привилегию. И я откажусь от каких-либо подобный действий в будущем. А теперь, возможно, ты и Хейден загладите свою вину, объяснив, что вы оба скрываете от меня! — сказал он, нахмурившись.