— Они проведут здесь обыск, — сказал ее дед, — взрослые, убедитесь, что держите своего ребенка за руку. И идите к южной части здания.
Все начали выполнять приказ. Кайли почувствовала крепкое нажатие на свою руку, и поняла, что ее тянут на улицу.
— Все, кроме Кайли и Френсис. Вы двое, пойдете к краю леса.
Кайли не могла не задаваться вопросом, почему ее и Френсис выделили среди всех.
***
— Почему? — спросила Кайли, после того, как услышала последние шаги.
Ей было до сих пор странно говорить, и никого не видеть.
— Когда у нас ЧС, никто не задает вопросы, — сказала строго ее тетя.
Затем, все еще держа ее за руку, женщина пошла вперед, аккуратно шагая по сараю.
Она шла вслед за ней, но не могла удержаться от вопросов.
— Что происходит? Почему я должна уйти не со всеми? — спросила она, поравнявшись с дверью.
— Видимо, потому что ты их ищешь, — ответил дед, который шел рядом, и до сих пор был невидим.
— Но я же Защитник, — настаивала Кайли, — если кому-то нужна помощь, я должна быть рядом.
— Я знаю, что это ты, черт подери! Где ты? — сказал знакомый голос, но это были не ее родственники.
У нее перехватило дыхание, и она посмотрела назад. В пятидесяти фунтах стоял высокий парень, тот, кто когда-то ее волновал.
— Дерек, — окликнула она, а потом вспомнила, сто никто, кроме других невидимых хамелеонов не мог ее услышать, когда они были невидимые.
— Мы должны идти, — сказала ее тетя.
Но Кайли уперлась ногами в землю.
Она застыла, пока наслаждалась его изображением, потому что он был той нитью, которая связывала ее с лагерем.
Его светло-коричневые волосы развивались на ветру, а челка скользила по лбу. У него был беззаботный вид, но его зеленые глаза, с искорками золота, были полны беспокойства. Что он здесь делал?
— Где ты, Кайли? — спросил он, и ветер донес до нее его слова.
Она вспомнила, что ее дед говорил о том, кто был здесь. Это не ФРУ.
— Пойдем к ручью! — сказал требовательно дедушка, — Ты не должна говорить, где ты.
Его обвинения и его тон, заставили Кайли встать в защиту. Она не видела своего деда, но могла представить его суровое и непреклонное выражение лица.
Она все-таки отвернулась.
— Я не говорила им, и не, я не пойду. Ты соврал. Это не ФРУ, — сказала она, ощущая вкус предательства.
— Когда я сказал, что это ФРУ, я только повторил то, что мне сказали на охране. Но даже сейчас я могу тебе сказать, что это не ложь. Они оба работают на ФРУ.
Они? Кто еще здесь был? Она услышала доносящиеся шаги. Ее первой мыслью был Лукас. Ее сердце защемило. Боль от предательства тяжело легла на ее сердце, и во рту до сих пор стоял привкус горечи. Но когда шаги стали ближе, она не смогла отвернуться, она даже перестала дышать.
Оглянувшись назад, она увидела Бернетта, одного из руководителей лагеря. Не Лукаса. Разочарование вспыхнуло в ее груди, но она отказывала поверить, что Лукаса здесь не было. И одновременно, она не хотела, чтобы он был здесь. Она не хотела вообще его видеть. Никогда. Но она знала, что это была неправда. Она понимала, что разочарование вызвано Бернеттом. Она не попрощалась с ним, потому что знала, что он остановил бы ее.
Сейчас она хотела бы подойти и обнять его. Извиниться за пренебрежение.
— Кайли, — сказала ее тетя, потянув ее руку, — твой дедушка знает, как лучше. Прислушивайся к нему. Мы должны идти.
Кайли вдохнула, и попыталась успокоить свои эмоции. Но было слишком поздно. В ее голове закружились куча мыслей.
Одиночество. Сожаление. Злость. Обман.
— Он знает, что лучше для него, но, не так уж и хорошо для меня.
— Ты должна доверять ему, — сказал тетя, усилив хватку, — пошли, мы только хотим тебя защитить.
— Я не нуждаюсь в защите от Бернетта или Дерека, — сказала она спокойно, — и, кажется, мой дед должен доверять мне также, как и я ему. Я никому не скажу, где я была. Я дала тебе слово, и не собираюсь его нарушать.
Она услышала в своем голосе боль.
— Это неважно, — сказал ее дед, но Кайли не согласилась.
Прежде, чем она смогла выразить свои чувства, он продолжил.
— Важно то, что они могут попытаться заставить тебя вернуться, если мы уйдем сейчас, мы будем избегать конфронтации.
— Она где-то здесь, — сказал Дерек Бернетту, — я чувствую ее. Серьезно, она здесь.
Кайли сосредоточилась на том, что думала.
— Никто не заставит меня делать то, что я не хочу. Не они…ни вы, — добавила она, — все время в моих планах было возвращение в лагерь. Я говорила тебе об этом.
— План, с которым я также, сказал тебе, был не согласен, — сказал ее дедушка возвышенным тоном.
Кайли, услышав звук шагов, обернулась. Она видела, как Бернетт подошел ближе. Гордый, сильный, и слишком упрямый. Во многих отношениях он напоминал ей ее деда. Вдыхая воздух, она посмотрела туда, где услышала голос своего деда.
— Я пришла сюда по собственной воле, и когда ходить тоже буду решать я.
— Ты слишком упряма для своего же блага, — сказал ее дед, прогундев.
— Думаю, что унаследовала эту черту от своего дедушки, — огрызнулась Кайли, посмотрев на Дерека и Бернетта.
— Пошли с нами, Кайли, — упрашивала Френсис, крепко держа ее за руку.
— Нет, — повторила она, наблюдая, как Бернетт подошел еще ближе.
Они остановились в пятнадцати фунтах от них. Ей хотелось побежать и броситься в их объятия.
— Пицца еще теплая, — сказал Бернтт, — ты уверен, что она здесь?
— Уверен, — ответил Дерек, — а она чем-то расстроена, даже слишком.
Не видит и не слышит ее, но до сих пор чувствует ее. Как же это странною Ее тетя начала заметно нервничать, каждый раз сжимая ее руку все сильнее, как будто убедит ее этим. Но Кайли было все-равно.
— Пожалуйста, отпусти меня, — сказала Кайли, но ее тетя не отпускала.
— Она в опасности? — зарычал Бернетт.
Дерек закрыл глаза, как будто внутренне касаясь ее эмоций. Когда он их открыл, он посмотрел на Бернетта.
— Я так не думаю, — ответил он, — она расстроена и я чувствую, что ей…одиноко. И она чувствует… что-то… что-то вроде разрыва между двумя привязанностями.
Слезы навернулись на ее глаза. Оставшись с Дереком, она всегда знала, что ее настроение будет узнано. Она знала, что ее дедушка и тетя заботились о ней, знала, что они хотели для нее лучшего, но как она могла сделать себя невидимой от Бернетта и Дерека? Почему она чувствует, как будто она совершенно не ценит их заботы?
Она пыталась играть по правилам, но у нее не получалось. Этого было недостаточно.
Бернетт посмотрел вокруг, и прямо на Кайли.
— Здесь есть другие?
— Я не уверен, — сказал он, — я чувствую, потому что…, - но он не закончил, а она знала ответ.
Он чувствовал, потому что любит ее. Бернетт выпрямился.
— Мистер Саммерс, мне нужно поговорить с вами. Сейчас!
— Как ты узнал, что он здесь? — спросил Дерек.
— Если здесь Кайли, значит, и он рядом, — ответил Бернетт, — покажитесь.
Кайли услышала, как ее дедушка вышел вперед.
— Давайте отпустим детей, — сказал ее дед.
Его невидимое плечо задело ее. Хоть она и злилась на него, но его заботливый голос напоминал ей об отце. Узы, связывающие их, не могут быть незамеченными.
— Я не могу, — сказала Кайли.
— Пусть они уйдут, а мы поговорим об этом рационально, но позже, — предложил ее дед, и она услышала в его голосе, что он пытается управлять своими эмоциями.
— Я могу сама поговорить рационально, — сказала она.
Ее запястье сжали, и она пыталась вырваться.
— Нет, — сказал он.
Внезапно, собственное настроение Кайли изменилось. Может он не лгал ей, когда утверждал, что это было ФРУ, но она не сомневалась, что ее планировали увезти. Когда же ее дед поймет, что он не мог решать за нее?
Ответ пришел раньше, чем вопрос. Из-за того, что она приехала сюда. Она не могла не понимать, насколько она не адаптирована к внешнему миру. В их общине не было компьютера, не было телефона. Хамелеоны поощряли изоляцию.