— Я знал, что ей осталось недолго, но я был еще не готов. Я думал, у меня есть еще год или два.
Кайли коснулась его руки.
— Мне так жаль. Я знаю, каково это.
Он вздохнул, повернувшись к кровати и к лежащему на ней телу. Она услышала, как его дыхание стало прерывистым. Она вывела его из комнаты.
Когда она вышли, она остановилась, он снова посмотрел на нее.
— Как ты…как ты узнала?
— Она приходила ко мне. Сказала, что я должна тебе помочь.
Его глаза снова наполнились слезами.
— Даже после смерти она заботилась обо мне.
Он прислонился спиной к стене, испустив еще один низкий рык.
— Я буду так сильно по ней скучать. Она была мне одновременно бабушкой и матерью. Она была единственной, кто заботился обо мне, когда я был ребенком.
Кайли подошла к нему. Он крепко ее обнял. Они стояли так несколько долгих минут. Наконец она отстранилась и посмотрела на него.
— Она сказала, что оставила тебе письмо на своем письменном столе.
— Я посмотрю. — Сказал он, проведя рукой по ее щеке. — Я оставил сообщение на автоответчике моего дяди. Он и другие члены семьи могут быть здесь с минуты на минуту. Ты должна уйти.
— Я хочу быть здесь, — сказала она. — Я хочу быть здесь с тобой, Лукас.
— Я знаю, и если бы это зависело от меня, я бы хотел, чтобы ты осталась. Но по традиции оборотней подготавливать к похоронам могут лишь близкие кровные родственники. — Он наклонился и поцеловал ее. — И даже если бы не традиция, сейчас ты вампир. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала. Пожалуйста, пойми, — сказал он. — Потому что если кто-то хоть пальцем к тебе прикоснется, я убью их.
Она кивнула. Ей это не нравилось, но она понимала.
— Ты будешь в порядке?
— Благодаря тебе, — сказал он.
— Я ничего не сделала. — Она прижала свою руку к его груди, зная, что его сердце разбито.
— Ты пришла. — Он осекся, словно вспомнил что-то. — Боже, прости. Я сделал тебе больно, когда ты только вошла?
— Нет, — сказала она.
Он закатил рукава ее футболки, и без сомнения, увидел синяки на ее руках.
— Черт! Это сделал я.
Он закрыл глаза, словно ему самому стало плохо.
— Это ерунда, просто пара синяков. — Она поднялась на носочки и нежно поцеловала его, надеясь облегчить его боль. — Я в порядке, Лукас. Посмотри на меня.
Он открыл глаза. Она улыбнулась.
— Я в порядке. — Он испустил сдавленный вдох, затем поднял голову и принюхался. — Это Бернетт на улице?
Она кивнула.
Он нахмурился.
— Он не должен был позволять тебе войти. Он знал, что это опасно.
— Он пытался остановить меня. Я сама настаивала. Я знала, что ты не причинишь мне вреда.
— Но я причинил, — взвился он, посмотрев на ее руки.
— Это ерунда. Они пройдут уже завтра.
Он внимательно всматривался в ее глаза.
— Я люблю тебя, Кайли Гален. Последнее, что я бы хотел, это причинить тебе боль.
Она улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю.
На секунду тень боли в его глазах испарилась. Он склонил голову, прижавшись е ее лбу своим.
— Я правильно расслышал?
Она посмотрела в его глаза.
— Правильно. И ты также должен знать, что, несмотря на то, что я очень хочу, чтобы ты попал в Совет, это ничего не изменит между нами.
— Я бы и не допустил этого. — Он снова поцеловал ее, затем высвободился из объятий. — Хотел бы я, чтобы мне не надо было отправлять тебя в лагерь.
— Я знаю, — сказала она.
Он проводил ее до двери, держа за руку, и она точно знала, что он не хотел ее отпускать.
Как только они открыли дверь, Бернетт пошел к ним на встречу.
— Я сожалею о твоей утрате, — сказал Бернетт.
— Спасибо.
То, как Лукас говорил, то, как он держался перед Бернеттом, показывало, что он скрывает свою боль. И все же, ей он позволил увидеть. От нее он не прятался. Он настолько ей доверял. И по какой-то причине все это привязало ее к нему еще сильнее. Слезы снова сдавили горло. Он нуждался в ней также, как и она в нем. Это означало, что она не может умереть.
Лукас посмотрел на Кайли.
— Завтра полнолуние, а потом будет церемония. Мы, наверное, не увидимся несколько дней.
Она кивнула, ей снова не нравилось это. Она хотела быть рядом с ним в момент его скорби. Но она принимала, что этого она не в силах изменить.
Бернетт оглянулся, снова посмотрев на Лукаса.
— Кто-то идет.
— Уходите, — сказал Лукас.
— Дело только в Лукасе или есть что-то еще? — спросила Холидей следующим утром.
Кайли посмотрела вперед на водопады. Она пришла в офис к Холидей на рассвете, и спросила, могут ли они пойти сюда. Бернетт, как всегда, ждал снаружи.
— Мне просто это нужно, — сказала Кайли.
Она проснулась сегодня утром, беспокоясь о Лукасе и беспокоясь о том…что сказал призрак. Что если она будет сражаться и проиграет, то люди которых она любит будут страдать.
Ей необходимо было почувствовать теплую энергию от водопадов, которая покажет ей, что все будет в порядке. Она не хотела умирать, она хотела быть рядом с Лукасом, преодолевать все взлеты и падения вместе. И, особенно, она не хотела умирать, зная, что подведет любимых людей.
Холидей посмотрела на нее.
— Что не так, Кайли?
Она выдавила из себя улыбку, стараясь побороть слезы, подступающие к глазам. Она чувствовала это здесь. Покой, принятие того, что все будет хорошо. Она просто не знала, будет ли она жива, чтобы увидеть все это лично.
— Разве тебе никогда не хотелось просто прийти сюда?
— Обычно у меня есть причина. Так что же тебя беспокоит?
— Все, — сказала Кайли. — Я волнуюсь о Лукасе. Он был так печален, Холидей. Он плакал. И я не думаю, что он сможет сделать это перед своим отцом или его семьей. Я нужна ему, но я не могу быть там из-за дурацкого правила оборотней! И я волнуюсь за маму, я все еще не доверяю Джону.
— Я волнуюсь о том, что оставлю всех кого я люблю и будут ли они в порядке.
Атмосфера водопадов, казалось, проникла в ее душу и успокаивала. Холидей коснулась ее предплечья.
— Все будет хорошо, — сказала Холидей, икнув. — И, если хочешь, я попрошу Бернетта еще раз провести проверку по поводу Джона.
Кайли вздохнула.
— Нет. Ты права. Все будет хорошо.
Она должна верить в это. Должна.
— Ты говорила своей маме, что думаешь на его счет? — спросила Холидей.
— Да, и она думает, что я просто огорчена, потому что она не вернется к моему отчиму, — сказала Кайли, окунув пальцы ног в прохладную воду. — Я ей звонила прежде, чем пришла к тебе. Разбудила ее и все такое. Они остановились в его пляжном доме, проводят там ее отпуск перед увольнением, и празднуют ее новое рабочее место. Как будто он поглощает ее. Она почти живет с ним, а теперь она будет и работать с ним.
Холидей еще раз сжала ее руку.
— Как бы сильно мы не хотели, чтобы наши родители вели себя прилично, они, иногда, ведут себя также ужасно, как и мы, в неудачных отношениях. Моя мама встречалась со стриптизером после развода.
Кайли посмотрела на Холидей и поперхнулась.
— Ладно,… хватит о плохом. Что ты хочешь, чтобы я надела на свадьбу?
У Холидей появился легкомысленный взгляд. Это случалось каждый раз, когда кто-то упоминал свадьбу.
— Ты можешь хоть шорты надеть. Ты же моя подружка невесты. Ты можешь надеть то, что хочешь.
— У меня есть милое платье в пастельных тонах, и думаю, оно подойдет.
— Звучит идеально, — сказала Холидей. — Ох, я говорила тебе, что пригласила Блейка на свадьбу?
— Ты говоришь о Блейке, бывшем женихе?
— Именно о нем, — сказала Холидей.
Кайли скорчила рожицу.
— А Бернетт в курсе?
Она представила, как Бернетт отрывает Блейку конечности за то, что тот посмел объявиться.
Она усмехнулась.
— Это была его идея. Он сказал, что хочет, чтобы тот своими глазами увидел, что я занята.
Кайли усмехнулась.
— Это похоже на Бернетта.