- Пей на здоровье! – Ольшана аккуратно поставила ведро на невысокую скамью около колодца, чтобы не замарать его о землю – вышло как раз по моему росту.
Всё-таки она самая лучшая девушка в Гардалии! И Архельдоре. И вообще везде, потому что…
Вода оказалась очень вкусной, видимо, не зря так глубоко копали. Разве что сруб не мешало бы подновить – чувствовался ненавязчивый запах старого дерева.
Я выпил всё, благодарно кивнул и попросил ещё. Ольшана сочувственно вздохнула и вновь принялась крутить скрипучий ворот. Ох, ну и мерзкий же у него звук! Впрочем, пить хотелось сильно – пришлось снова терпеть. В этот раз в меня влезла только половина, в животе уже откровенно булькало. И тут Ольшана сделала такое, отчего я только и смог, что выпучить глаза – она совершенно спокойно приподняла ведро и попила оттуда. После меня. Так могли сделать только мои побратимы, женщины же предпочитали иметь со мной как можно меньше дел и подобного рода пересечений.
- Пойдём в дом, - Ольшана вытерла воду с губ, отчего я и вовсе обмер, не в силах оторваться от её милого личика. – Тебе надо отдохнуть.
Она несмело протянула руку, опасаясь прикоснуться, но в то же время желая дать понять, что пора. Сглотнула, а потом, осмелев, запустила свои пальчики в мою спутанную шерсть и подтолкнула в сторону дома.
А я… я был готов идти куда угодно, лишь бы она продолжала прикасаться к моей голове. Её рука почти не дрожала, даже дыхание всего лишь пару раз сбилось с ритма.
Боже, что ты со мной творишь? Где мне взять силы и выдержать? Не сорваться, не загубить эту невинную прелесть, не сделать её своей.
- Ты уж извини, но на кровать я тебя такого грязного точно не пущу, - едва мы вошли в избу, Ольшана принялась рыскать в единственном, тоже очень старом деревянном сундуке. - О, это должно подойти.
Она выудила оттуда не менее старое шерстяное покрывало. Вполне себе крепкое, пусть и поношенное. А главное – тёплое! Постелила около кровати, а потом вновь вернулась к сундуку. Интересно, что она там ещё нашла?
- Давай, ложись, я тебе репьи с травой вычешу, - она присела на край одеяла, похлопала рукой около себя, во второй она держала щётку для волос.
Ей-богу, был бы в силах, давно бы обернулся и… Да, хорошо, что я вымотался, не смогу наделать глупостей. Впрочем, одну из них я себе всё же позволил – лёг около Ольшаны и положил голову ей на колени.
- Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придёт серенький волчок и ухватит за бочок, - принялась напевать Ольшана, аккуратными мерными движениями расчёсывая мою шерсть.
- Пусть только попробует придёт, - рычу сквозь сон.
Она хихикает, похоже, только сейчас поняв, кому и о ком спела.
- Люлю-люли-люленьки, прилетели гуленьки…
Так под нежный напев тонкого голоса, под ласку деликатных рук я заснул. И снилась мне юная дева в васильковом поле. И бегала она там в одной ночной рубашке, сверкая голыми пятками. Её волосы были распущены, а крепкие упругие груди подпрыгивали от резких движений. Она манила своим невинным очарованием, тонким свежим запахом и задорным огоньком широко распахнутых голубых глаз.
Я бежал за ней, радостный от того, что в ней нет ужаса, она бежит просто так, заигрывая, а не пытаясь спастись. Напротив, я знаю, что она может двигаться куда быстрее, но Ольшана предпочла в ущерб скорости несколько раз обернуться, беспрестанно хихикать и без конца поправлять волосы.
Кокетничает? Она со мной кокетничает! О, Боже, дай мне силы… хотя нет, тут теперь никакой бог, даже волчий меня уже не остановит. Одним рывком я догоняю её, подхватываю на руки, опускаю на траву и целую, целую её сочные податливые губы. Руки гуляют по хрупкой, но округлой в нужных местах фигурке, сжимают ягодицы, отчего она вскрикивает, ещё больше приоткрыв рот. Я тут же пользуюсь случаем и углубляю поцелуй, ласкаю языком каждый уголочек её рта, посасываю нижнюю губку, всё сильнее прижимаю к себе. А она выгибается подо мной, хочет быть ещё ближе, запускает руки в мои волосы, сжимает их, словно не хочет, чтобы я от неё отрывался.
Я и не собираюсь! О нет, я слишком долго ходил вокруг да около, слишком долго сдерживал себя, свою тягу к ней, обманывал себя всяческими уловками, но сейчас есть только она и я, и больше никого вокруг, кто смог бы нас остановить. И от этого особенно сладко! Нетерпеливо развязываю сорочку, пытаюсь снять её через голову, но это слишком долго. Рву тонкую ткань, открывая своим глазам прелестное зрелище: розовая нежная кожа, крепкая девичья грудь, бесконечно длинные ноги, а между ними…
Да, мне там самое место – между ними!
Подхватываю Ольшану под попку, наклоняюсь, ласкаю везде, готовлю её к принятию меня, ибо она слишком маленькая для… Для всего этого. Тем более для моих размеров. Но ей не страшно – я вижу, чувствую всем своим нутром. Об этом говорит румянец на её щёчках, порывистые движения рук, которыми она прижимает меня к себе, готовность принять меня. Её запах сводит с ума. Запах страсти, запах желания познать мужчину. Меня.