— Или я поднимаюсь, и ты можешь вообще не покидать постель. Как минимум неделю.
В ответ на его нешуточное предложение раздался смешок и гудки.
13
Тимофей скривился. Он привык, что в конторе его указания выполняются беспрекословно и без обсуждений. Но тут совсем другая песня. Девушки…
Время он решил не засекать.
Оттого и удивился так сильно, когда спустя пятнадцать минут в проеме подъездной двери показалась Лиза собственной персоной. На этот раз она явно подготовилась к свиданию: каблучки, приталенное пальто, минимум косметики.
Тимофей напрягся, когда она подошла танцующей походкой. И не знал, как поступить: то ли подхватить, затолкать в машину и увезти к себе в дом, то ли обнять и стоять так, скрывая этот хрупкий цветок от всех напастей, то ли целовать до умопомрачения, да так, чтобы небо и земля поменялись местами.
Лиза решила все за него: легко дотронулась до его руки, подняла и опустила опахала ресниц и кольнула игривым взглядом.
И он, словно возведенный курок, выстрелил: одной рукой притянул ее к себе за пояс пальто, а другой тронул шею девушки.
— Ну, здравствуй, — улыбнулся он.
— Да... вчера ты был намного уверенней, — дерзко ответила она перед тем, как он поцеловал ее.
Прикосновение вышло легким и коротким: Тимофей не планировал потрясать ее напором, как вчера. Ему не хотелось спугнуть Лизу, как робкую птичку с ветки, а потому он принял твёрдое решение быть обходительным и спокойным.
Но даже такой короткий поцелуй снова зажег в нем все. Воспламенил кровь, и зверь внутри зарычал, требуя продолжения.
В полупустом кафе мужчина помог девушке снять пальто, сделал комплимент, похвалив ее красивое приталенное платье, умолчав, что больше всего хотел бы увидеть его на спинке стула. Они с удовольствием пообедали выбранными Тимофеем блюдами и к десерту подходили едва ли не лучшими друзьями.
Он жонглировал интересными фактами из своей биографии, много и с увлечением рассказывал о путешествии по городам России, ближнему и дальнему зарубежью, а Лиза слушала и удивлялась: надо же, сколько всего интересного он уже успел повидать. В свою очередь, Соболева мило улыбалась и по большей части давала ему выговориться, а вернее, очаровать себя.
В ответ она могла рассказать только о бесконечных изнурительных тренировках в хореографическом училище, о том, как гудят все ноги после занятий, как трудно снимается мокрый от пота купальник, или как все в ней преображалось, стоило выйти на сцену. Но теперь после травмы колена танцы стали суррогатными — жонглирование горящими предметами отвлекало от неестественности передвижений, от статичной позы. Свою сегодняшнюю работу Лиза считала глупой и ненастоящей. От того ей часто казалось смешным то, как люди восхищались ее танцами.
«Да это не танцы, так, ерунда», — хотелось ей говорить всем и каждому. Но, конечно же, она молчала. Хочется им думать, что это искусство, пусть думают. С таким же настроением она слушала отзывы Тимофея о своем выступлении и почти ничего не рассказывала о себе.
После обеда он довез ее до дома, легко прикоснулся губами к губам и сообщил, что с удовольствием подбросит ее на вечернее выступление. Лиза согласилась и с неохотой дошла до подъезда в одиночестве.
Она знала, что сидя в машине он смотрит на нее – взгляд прожигал лопатки, и отзывался покалыванием в низу живота.
В лифте она несколько раз поменяла свое решение.
Сначала хотелось выйти, позвать его, впиться губами, запрыгнуть на этого статного парня, обвив ногами талию. Потом — забежать домой, собрать вещи и сбежать в другой город, на конец планеты, на другой континент, поставив его номер в черный список.
Она вышла из лифта и онемела. Он стоял у двери, прислонившись к стене.
Лиза сделала несколько шагов навстречу.
Мужчина тут же обхватил ее с такой страстью, будто и не видел только что у себя в машине.
Лизе стало жарко, она ответила на поцелуй, и от этого мужчина словно загорелся еще больше. Его руки, казалось, были везде.
Каким-то невероятным образом он расстегнул ее пальто, и оглаживал грудь, бедра, скрытые тонким материалом так страстно, что, казалось, в его силах расплавить эту небольшую и ужасно тонкую преграду.
Сопротивляться такому напору было невозможно.
Все метания, какие были в ее голове (да что говорить!) какие едва успевали зарождаться, были сметены его пылом.
Девушка, с трудом оторвавшись от его губ, затуманенным взглядом показала на дверь — он без слов кивнул понимающе.
Лиза дрожащими руками вытащила из кармана ключи и не смогла попасть в скважину. Тогда он выхватил ключи из ее рук и щелкнул замком.