Амия встала со своей циновки. В соседней комнате, общей для всех девственниц, было что почитать, а кроме того все необходимое для занятий вышивкой, куски металла для шлифовки, шахматные доски, предметы, которые используются для демонстрации фокусов и еще множество разных вещей, которые нужны для совершенствования шестидесяти четырех искусств – для тех, кто мечтал стать великой куртизанкой. Но Амия не желала меряться талантами с другими девочками.
Она направилась в тот угол, где сгрудились, толкаясь, младшие девочки и девочки-подростки.
– Моя очередь!
– Нет, моя!
– Уйди отсюда, ябеда!
– Чтоб Кали сожрала твою печенку!
Они сражались за крохотное пространство.
– Пришла полюбоваться своими бутонами? – спросила у Амии девочка с хитрым невзрачным лицом.
Амия не ответила на оскорбление. Три-Глаз а обучила ее паре трюков, которые могли помочь выйти из неприятной ситуации. Двумя пальцами Амия резко ударила нахальную девчонку в грудь. У той перехватило дыхание, и она упала на колени, кашляя и плюясь. Амия улыбнулась. На какое-то время зеркало принадлежало ей одной. Другие девственницы не осмелились претендовать на это место. Они удовольствовались тихими замечаниями о том, что бывает, когда демоны вселяются в людские тела.
Амия внимательно смотрела на свое отражение. Бледнее, чем обычно, но не похудела… Внезапно она нахмурилась. Должно быть, с этим зеркалом что-то не так: на уровне груди стали заметны две маленькие выпуклости. На этих местах ее короткая обтягивающая кофточка, оставлявшая открытым живот, слегка вздулась.
Амии не хотелось стать объектом всеобщих насмешек, поэтому она предпочла вернуться в свою комнату. К счастью, там никого не оказалось. Она тотчас же обследовала свою грудь, пробежала по ней пальцами. Краска прилила к лицу девочки.
У нее растет грудь…
По утрам, стоило взойти солнцу, евнух приводил их в ту часть храма, где находились гуру. У каждого гуру был здесь свой уголок. По приходе они приветствовали Всемогущего Шиву, сложив ладони над головой, потом своего гуру – сложив ладони перед лбом, и, наконец, воображаемую публику – сложив ладони перед грудью. После ритуального приветствия гуру брал в руку посох, которым отбивал ритм, и начиналось занятие.
Гуру поднял посох, но не ударил им о землю. Он окинул взглядом своих учениц, затем сказал:
– Сегодня урока не будет. Мы празднуем Холи!
Девочки обрадовались.
– Постойте, это не все. Скоро вы примете участие в праздновании. Подумайте над отрывком из Камасутры, искусством которой вы должны овладеть в совершенстве: «…«скрытый», «припухший», «точка», «цепь точек», «коралл и драгоценность», «цепь драгоценностей», «разорванное облако», «жеванье вепря» – таковы различные укусы. Укус, оставляющий след не очень красного цвета, известен как «скрытый». Он же с надавливанием – «припухший». Эти два укуса и «точка» наносятся в нижнюю губу…»[41] Теперь можете идти.
Странные слова гуру тут же вылетели из головы. Все отмечали Холи, один из главных праздников года. Отголоски охватившего город веселья докатились до самых удаленных уголков храма и дворца. Евнух позволил девочкам переодеться. Неслыханная роскошь для рожденных в скромных семьях – у каждой теперь было по три сари и столько же головных платков и нарукавников. Также к каждой девочке приставили служанку. Та, что следила за Амией, неприветливая и некрасивая непалка, звалась Шитритой. Когда Амия вернулась, она положила к ее ногам пакет.
– Когда помоешься, я приду помочь тебе одеться и накраситься.
– Мы идем на праздник?
– Можно и так сказать. Все девственницы идут на праздник, – ответила Шитрита.
Амия озадаченно смотрела вслед служанке, чья вихляющая походка наводила на мысль о легкодоступных женщинах, торговавших собой в трущобах Варанаси. Но сходство на этом и заканчивалось. Томное покачивание бедер и мягкого места – единственное, что привлекало внимание к Шитрите. Она была по-настоящему уродливой. Ее квадратное лицо было усыпано прыщами, на щеках и подбородке росли волосы. Беззубый рот, мутные глаза, толстая шея и крюкообразные руки не вызывали желания и не были созданы для удовольствий.
41
Цитата из Камасутры в переводе А. Я. Сыркина, раздел второй, часть пятая, глава одиннадцатая.