– Нет. Ее сердце связано с твоим сердцем, – сказала Хирал. – Такая хрупкая… Она… Ты должен ее спасти.
– Кого? О ком ты говоришь? Что ты видишь?
– Нет ясности… Она явилась мне в облике юной Ганги, когда я вошла в воду, чтобы очиститься… О, Мишель, она и мне дорога, хотя я совсем ее не знаю. Мишель…
В это мгновение с противоположной стороны качающегося длинного понтона до них донесся яростный женский вопль. Этот крик перекрыл бормотание молящихся, трели петухов, треск костров.
– Я вырву твое сердце!
Амия намеревалась войти в воду, когда справа от нее выросла черная фигура. Сердце девочки оборвалось, ноги вросли в покрытое илом дно.
– Шитрита… – пробормотала она.
Служанка непалка была похожа на демона, извергнутого преисподней. Ее покрытое пятнами темное лицо, кривой нос и косящие глаза самой природой были предназначены для того, чтобы выражать злобу и ненависть. Крючковатыми пальцами она тянулась к Амии. Еще чуть-чуть – и она схватит беглянку, но в последний момент Амия пришла в себя.
– Нет!
– Я отведу тебя назад во дворец!
– Нет!
– Уж меня-то ты послушаешься!
– Нет! – крикнула Амия.
Внезапно она набросилась на служанку и с силой толкнула ее. Шитрита упала в мутную воду.
– Да проклянет тебя Ганга! – крикнула она, пытаясь подняться.
Глядя, как непалка барахтается в грязной у берега воде, Амия ощутила себя сильной. Она может себя защитить, и она будет драться. Она смогла бы одолеть любого евнуха, даже гуру. Ударом ноги она снова оттолкнула Шитриту.
– Нечестивая девчонка! Помогите! Не дайте ей убежать! – задыхаясь, кричала непалка.
Но никто даже не шевельнулся. Кому было дело до женщины и ребенка из низшей касты? Чужие беды не касались тех, кто пришел сюда издалека, чтобы омыть свою душу. Все продолжали плескаться в воде, сосредоточившись на молитвах. Пусть себе кричит эта сумасшедшая…
– Ты заплатишь за это жизнью!
Амия не должна была медлить. Нужно было бежать как можно дальше от Шитриты, бежать из Варанаси. Девочка бегом кинулась к самому длинному понтону. Прыгнуть в отчалившую лодку – лучшее, что сейчас можно было придумать. Одни суденышки ежеминутно отплывали от моста, другие занимали их место.
Девочка мчалась, лавируя между приезжими, носильщиками и матросами. Подстегиваемая ненавистью, непалка следовала за ней по пятам. Разозленная преследовательница размахивала трехгранным ножом – такими пастухи у нее на родине закалывали коз.
Девочка и рычащая женщина, потрясающая ножом, бежали прямо на них. Изумление застыло на лице Хирал.
– Это она! – воскликнула Блистательная, указывая на девочку.
Она узнала это лицо, лицо Ганги.
Внезапно Амия остановилась как вкопанная. Прямо на нее через толпу шел человек, у которого ей однажды уже случилось попросить помощи. Он вел за повод лошадь, а рядом с ним шла очень красивая женщина и трое вооруженных мужчин. Она ринулась к нему.
– Да, это она, – повторила Хирал. – Она, – та, что дорога нашим сердцам.
«Дорога нашим сердцам… Но почему?» – спрашивал себя Мишель. И тут он вспомнил. Он вспомнил испуганную девочку, которая в толпе родственников возвращалась оттуда, где сгорели на костре ее родители. Он вспомнил, с какой надеждой смотрела на него эта девочка, думая, что он спасет ее от несчастной судьбы… Это было… это было в Аунраи, к востоку от Варанаси. В тот раз он отвернулся, уехал, и потом пожалел об этом. Горько пожалел. Он думал о том, что мог бы сделать ее счастливой, а Хирал окружила бы ее любовью. И вот она здесь, изнемогающая, преследуемая, похожая на беззащитное животное. Он передал поводья Дхаме, подбежал к девочке и открыл ей объятия. Амия бросилась к нему, и он крепко ее обнял.
– На этот раз я тебя не брошу, – сказал он.
– Она моя! Отпусти ее! Она принадлежит мне! Я ее мать! – взвизгнула Шитрита.
Он презрительно посмотрел на взмыленную непалку, угрожающе размахивающую ножом.
– Ты лжешь! – заявил он. – Ее мать умерла год назад. Я видел ее костер.
Мишель был прирожденным воином: он мог оценить силу противника и степень его решимости вступить в схватку Эта женщина не умела обращаться с оружием, но готова была броситься в драку, как голодная собака, у которой отняли кость. Она нетвердо держалась на ногах, нож был ей не по руке. И все-таки она была настроена пролить кровь. Кровь маленькой Амии.
Сжав в руках винтовки, Дхама и сикхи готовы были оставить как минимум три дырки в теле этой фурии.
– Нельзя проливать кровь на берегу священной реки, – сказал Мишель. – Это оскорбит Гангу.
Он обращался не только к непалке, но и к своим спутникам. И искренне верил в сказанное. Он уважал богов Индии и чтил места, где они являлись людям. Уважал верования людей, в чьем окружении прожил столько лет. В мире существовало множество сил, гнев которых не стоило вызывать.