Однако людям он завещал быть добрыми, милосердными, честными, уважать других. Ваш гуру Гобинд Сингх говорил: «Когда все другие средства исчерпаны, будет совершенно справедливо взять в руки меч!»
Дуна принял удар. Над словами Мишеля стоило задуматься. Он задел нужные струны, заговорив о подлости и напомнив о духовных ценностях сикхов. Откашлявшись, Дуна сказал:
— Мы возьмем в руки мечи и направим их против регентши, когда закончится война.
— Я буду на вашей стороне. А пока поговорю с Джундан…
— Сумасшедшая затея!
— Нет, по ее вине никогда не упал и волосок с головы чужеземца, который служит ее интересам. Чтобы добиться задуманного, ей нужны выходцы с Запада. Она меня выслушает.
Дуна поднял глаза к небу. Этот француз и вправду сумасшедший…
Они добрались до Мултана. Старый город хранил много легенд. В свое время он был резиденцией могущественных мусульманских династий, чье влияние все еще ощущалось — здесь сохранились гигантские мавзолеи и величественные гробницы.
Гарнизона, состоявшего из отряда пехотинцев и нескольких престарелых добровольцев, для защиты города было явно недостаточно. Размещался он в малом форте — квадратной башне, из которой торчали жерла двух архаичных пушек.
Офицер, пакистанец по происхождению, один из тех, кто доблестно сражался с англичанами в Афганистане, встретил их как подобает. Мишелю уже случалось с ним общаться, а Дуна в прошлом не раз прибегал к его услугам.
Запахи пряной баранины, лепешек с маком, риса с мятой и ароматного чая наполняли караульное помещение. Там был расстелен ковер, на нем лежали подушки. Во время трапезы комендант поделился с гостями своими тревогами. Он не стал
менять тему разговора, когда солдаты уносили блюда с едой. Хотя настала очередь чая с медовыми десертами, расслабляться было не время.
— Лучшие отряды выведены за границы страны. Ни один город не выдержит осады. У меня в распоряжении двести человек, хотя и двух тысяч будет мало, чтобы защитить эту область. С таким войском на что мне надеяться?
Он вздохнул. Седая борода, лежавшая на груди, приподнялась. Он, очевидно, представил своих солдат в сражении. Им никогда не доводилось стрелять в людей, и тех занятий, что он проводил с ними, недостаточно, чтобы превратить их в героев. Завидев отряд англичан, они дадут деру, как перепуганные зайцы.
Мишель и Дуна словно читали его мрачные мысли. Мишель боялся за Хирал и Амию. Теперь они уже должны были подъезжать к Лахору, но город могли занять разбившие армию регентши англичане…
— Что слышно из столицы? — спросил он.
— Со слов караванщиков я знаю, что рани устраивает праздники один за одним. В городе пять тысяч солдат, и принято решение укрыться в крепости, где есть и провизия, и вода, в случае, если появится враг. Но об осаде никто всерьез не думает. Рани верит в победу, а инакомыслие — дело опасное, — заключил комендант, проведя ребром руки под подбородком. Жест был достаточно красноречивым.
Гости улыбками выразили понимание.
— Я же тебе говорил, — сказал Дуна Мишелю.
— Я все равно поступлю так, как считаю нужным.
Он был уверен, что рани послушает его совета и примет меры, то есть даст народу больше свободы и пробудит у сикхов чувство патриотизма. Он встал. Мысли о Хирал и Амии преследовали его неотступно. Он хотел, чтобы они поскорее оказались в безопасном месте. А Пенджаб теперь представлялся ему столь же опасным, как и змеиное гнездо. Нужно было как можно быстрее попасть в Лахор.
— Мы едем дальше, — сказал он. Офицер не пытался их удерживать.
— Я прикажу, чтобы вам дали свежих коней и провизию. Через час они выехали из Мултана, обгоняя беженцев,
идущих с севера.
Три–Глаза толкла корешки, то и дело поглядывая на бронзовый горшок, в котором томилось варево из разных растений. Этот отвар ей заказал один брахман из Менды, где свирепствовала пурпурная лихорадка. Спасение презренных жизней жителей его деревни и его собственной обойдется ему в три серебряных рупии. Три рупии — не так уж много!
Три–Глаза невесело размышляла о том, сколько миль ей придется пройти, чтобы попасть в Менду. Переправа через реку, многочасовой переход по опасной дороге… В общей сложности — два потерянных дня.
— Четыре рупии! — воскликнула она, нюхая отвар. — И подношение Вишну от моего имени, но за счет деревни!
Давно она не чествовала бога с палицей и морской раковиной в руках. В подземелье под домом не было ни одного изваяния Вишну. В глубинах земли обитали недобрые, разрушительные сущности — им она поклонялась. Однако силы добра и зла нужно было уравновешивать. В рассуждениях колдуньи была своя логика. Вишну, защитник и спаситель попавшего в беду человечества, поможет ей справиться с болезнью.