Всадник вёл себя так, будто между нами ничего не произошло. Я тоже решила не подавать вида, что всё это имело для меня какое-то значение.
Мы тепло попрощались с Реттой, вышли во двор, где нас ждали две низенькие лошадки. Рейнар рядом с ними выглядел великаном, который собирается оседлать пони, но мне коняшки понравились: падать, в случае чего, не так высоко.
Нас провожало всего несколько человек, что не удивительно: утро было ранним. Солнце затянули серые беспросветные облака, и чем ближе мы подъезжали к барьеру, тем темнее становилось небо. Яркие краски осени постепенно бледнели, пока, наконец, их не отрезало “стеклянной» стеной от заснеженного леса.
Весь путь Рейнар ехал впереди, я наоборот приотстала, избавив нас обоих от неловких разговоров. Пару дней назад мне представлялось, как я буду обдумывать план встречи с Хейдреком по дороге в Тодбург, но сегодня получилось лишь пялиться в спину Рейнара. Ни один мой план ещё не сработал как надо — так может и впрямь довериться потоку событий?
«Ты почувствуешь, когда настанет нужный момент», — вспомнились слова Веледы. От них несло фатализмом, к которому я никогда не была склонна.
«Хорошо хоть не освободила Рейнара от проклятия», — мелькнула постыдная мысль. Так у меня всё ещё есть защитник, но что будет, стоит его освободить? И что будет, если не освободить?
— Приехали.
Всадник прервал мои невесёлые размышления. Он спешился недалеко от барьера, и я последовала его примеру, порадовавшись, что Рейнар не умеет читать мысли.
Мы быстро сняли сумки, накинули на плечи плащи: я — обычный шерстяной, всадник — свой алый, который выделялся на фоне белого, как кровь на снегу. От неуместного сравнения меня затошнило, ведь где-то неподалеку всего неделю назад Рейнар лежал на земле, а по моим рукам текла его кровь.
— Держись рядом со мной. Что бы ни случилось, не провоцируй их, — раздавал указания всадник. — Когда встретишься с Хейдреком, не показывай свои чувства. Помни: что бы ни произошло, не дай ему найти твоё слабое место. Надо разузнать о его планах: твоя жертва может быть напрасной, если он решит не оставлять этот барьер из принципа.
— Что? — Сумка выпала из враз ослабевших пальцев. — Что значит — из принципа?
— Мы слишком успешно бегали от него, — спокойно ответил Рейнар, проверяя, как меч ходит в ножнах.
— И ты молчал?! — возмутилась я.
— Скажи я тебе раньше, что бы изменилось? Ты бы бросила этих людей Дикой Охоте и ушла? — с внезапным раздражением спросил всадник.
— Нет… Но хотела бы знать!
— Теперь знаешь.
— Надо вернуться, предупредить их! — Я потянулась к поводьям, но всадник хлопнул мою лошадь по крупу, посылая в обратный путь. Следом за ней потрусила и вторая. — Ты что делаешь?!
— Велела сказал, что если ты всё сделаешь правильно, им ничего не грозит.
Рейнар, не оглядываясь, пошёл к барьеру. На ветке ближайшей сосны встрепенулась ворона. Будто в подтверждение его слов, она громогласно каркнула и снялась с места. Выругавшись себе под нос, я подхватила сумку и поплелась за всадником.
Пройти через тонкую преграду оказалось на удивление легко. Шаг — и мы уже в царстве зимы. То же серое небо с тяжёлыми тучами, но резко похолодало, изо рта при дыхании повалил пар, а под ногами захрустел снег. Мы дошли до ближайшей поляны, на которой Рейнар замер, оглядываясь и прислушиваясь.
— Что дальше? — Я подняла взгляд к хмурому небу, потом посмотрела на всадника. — Как же мы сегодня окажемся в Тодбурге? Это вообще где?
— Миль сорок на запад, — ответил Рейнар рассеяно. Положив ладонь на рукоять меча, он шагнул вперёд и уже серьезно сказал: — Встань за мной.
Отчего-то перечить не захотелось. Я послушно укрылась за его широкой спиной, одним глазом подглядывая из-за плеча.
Всадник поднял лицо к небу, прикрыл глаза, будто прислушиваясь.
— Приди.
Я еле сумела разобрать сказанное — так тихо оно прозвучало. Но слышать было не нужно: по руке Рейнара прошла рябь, рукав куртки посыпался ссохшимся песком, а вместо неё, будто из чёрного тумана появилась броня. Не прошло и минуты, и вот уже он стоял в привычном облике всадника.
— Ты тоже умеешь Призывать? — изумилась я.
— Нет. Всадники могут только Призвать броню и проходы для перемещений по миру. Это часть Призыва держится на связи с повелителем. Свой дар мы обменяли на Подчинение ещё в детстве. Всё, тише, — оборвал он поток вопросов, готовых вырваться из моего рта.
Время текло медленной рекой. Ничего не происходило — и чем дольше длилось томительное ожидание, тем чаще билось моё сердце. Минуты сменяли друг друга, тревожность только нарастала.