— Хорошо, — согласилась я. — Я приду.
— До встречи, — с улыбкой кивнула головой психолог, и наш сеанс подошёл к концу.
При выходе из её кабинета я столкнулась с Ваней.
— Алекс, я в город, тебе что-нибудь надо? Только т-с-с!
Мне что-нибудь надо? Даже если было надо, я бы наколдовала запросто. Поэтому улыбнувшись, я сказала:
— Спасибо, Вань, мне ничего не надо.
— Уверенна? — уловила заботливость в его голосе.
— Правда, всё хорошо, — продолжая улыбаться, настаивала на своём.
— Если что, обращайся, — подмигнул санитар, и я двинулась дальше, не оглядываясь.
Вот и по жизни бы так… Но увы от прошло убежать оказалось гораздо тяжелее, чем от кого-нибудь. Может, я сама не хотела убегать? Может, я настолько привыкла к самоедству и боли, что это начало доставлять мне удовольствие и стало смыслом моей жизни? Может, я и в самом деле больна? Не знаю. Я настолько отдалилась от прошлого, что стала чужой даже для самой себя, будто бы с его смертью не стало и меня.
Время обеда. Я направлялась в столовую по пустому коридору, как вдруг подул ветер и мне прямо в лицо прилетела свернутая бумажка. Развернув её, прочитала:
«Я знаю, кто ты. Встретимся ровно в полночь в саду, ведьма».
Не испугалась, нахмурилась. Записка явно принадлежала мне. Адресант был не указан, но это однозначно девушка, руку на отсечение даю! Принюхалась к бумажке и таки да, убедилась в своём предположении касательно пола неизвестного отправителя. Что ж, если эта кто-то решила показать своё лицо, я не против нового знакомства. Меня боевую ведьму уже ничем не напугать! Всё, что у меня было, я потеряла. Часть души, сердце и любовь. Неприятно кольнуло только пренебрежительное обращение в последних строчках «ведьма», будто она моего имени не знала! Знала, конечно! Иначе не смогла бы отправить мне эту бумаженцию.
Раскрыла ладонь и вспыхнуло пламя, сжигая бумагу. Вздохнув, направилась на обед. П-ф, ведьма! Неизвестная явно не настроена на вежливую беседу, это видно по обращению в записке. Но стало жутко любопытно увидеть ту, которую я почувствовала сегодня во время завтрака, вживую. В том, что эта незнакомка не была послана кем-нибудь из моих родных или знакомых, я была абсолютно уверена. Благо, магические способности позволяют мне отслеживать по энергии возможные связи с моими близкими или со знакомыми, или со знакомыми моих близких. Если короче, то мне не составит труда понять, с какими намерениями меня ищут.
Кстати, о близких. У чародеек по женской линии сильная ментальная связь с матерями, поэтому моя родительница прекрасно знает, что я жива и более того, совершенно здорова. Она не может чувствовать мои душевные переживания, но если я сойду с ума, мама поймёт мгновенно. Но я блокирую любое ментальное отслеживание себя, потому что не хочу быть найденной. По крайней мере, точно не сейчас. Я пока не готова встретиться с мамой или подругами, не готова смотреть в их глаза и знать, что они прекрасно осведомлены, отчего же у меня болит сердце. Я чувствую себя уязвимой, когда кто-то знает, почему мне больно.
Пообедав какой-то невкусной похлёбкой, я направилась на групповую терапию, на которую меня пригласила психолог. Почему похлёбка была невкусной? Нет, не потому, что повар неуч, а потому, что я потеряла вкус. Вроде, ем, но не чувствую прежнего удовольствия. Ем потому, что того требует организм и желудок. Кажется, я потеряла вкус не только к пище, но и к жизни, к каким-то минимальным интересам. Например, если бы мне раньше кто-то сказал, что я буду грызть ногти, я бы засмеялась ему прямо в лицо. Однако сейчас, глядя на свои обломанные ногти, я не испытываю ровным счётом ничего. Меня не расстраивает бледность лица, отражающаяся, когда я смотрю в зеркало. Не пугают искусанные до крови губы. Мне всё равно на синяки, которые остались после множества ночных кошмаров, когда я пинала санитаров и им приходилось меня успокаивать. Всё это меня не трогает.
Групповая терапия проходила в малом зале. Там, сидя на стульях, уже сидело шесть человек. Ожидали только меня. Смутившись, извинилась за опоздание и заняла стул рядом с каким-то парнем, которого на вид жизнь не просто потрепада, она его пыталась побить и добить, но парень выдержал. Ну, или нет, раз находится здесь. Психолог мне улыбнулась, но я оглядывала остальных пациентов, которые собирались здесь и сейчас рассказать свою историю. Два парня и четыре девушки, включая психолога. Всего семь человек. И я даже не могу сказать, кто выглядел паршивей всех, потому что ужасно выглядели все, кроме психолога. У всех был видок такой, словно бы мы восстали из мёртвых. Некоторые взгляды просто были устремлены вперед, свозь пространство.