мной в последнее время? Что за день такой сумасшедший? Устрашающие чёрные птицы, преследующие меня с самого утра, загадочное исчезновение Эрика, страшный и непонятный сон, и вот теперь это? Ну уж нет, извините, это переходит всякие рамки. Завтра же позвоню папиному знакомому психиатру, и сразу же попрошу забронировать мне место в психушке. Оставшееся время мы шли молча. Вернее, шёл только он, а я молча сидела у него на руках. Я думала о своём, пытаясь наконец разобраться, что твориться в моей жизни. Разные мысли вертелись в моей голове, но ни одна здравая не попадалась. Кирилл тоже молчал, смотрел куда-то в пол, тоже наверное о чём-то думал. Вскоре мы подошли к моему дому, остановились у крыльца. Он бережно опустил меня на землю. Мы долго смотрели друг другу в глаза, и напряжённо молчали. Взгляд вновь упал на его волосы. Снежинки были на месте. Только сейчас их уже было не две, а целых пять. Хм. - Спасибо тебе большое, - сказала я. - На чай пригласить не могу, устала сегодня очень, да и время позднее... - Конечно-конечно, - торопливо закивал головой он. - Да я, собственно, и не напрашивался. Я до последнего верила, что он попросит номер моего мобильного. Ведь кажется, парни всегда так делают, если девушка их заинтересовала, и они планируют ещё встретится с ней? Мне почему-то очень захотелось произвести приятное впечатление на него, заинтересовать, запомниться ему, что ли. Хотя, снилась я ему триста лет! С его-то внешностью и головокружительным обаянием, он явно не из тех парней, которые страдают нехваткой женского внимания. Он наверняка давно привык, что он центр Вселенной, что девушки табунами за ним бегают и сотнями на шею вешаются. Которые намного симпатичнее, увереннее, фигуристей меня, так что у меня точно нет шансов. Да ему наверняка и дело-то никакого до меня нет, просто решил помочь девушке, попавшей в беду сугубо из мужской солидарности или воспитанности, не более! От этих мыслей стало как-то не по себе. То тепло, которое было внутри меня, сидело где-то в глубине души, и всё это время согревало, внезапно растворилось. Стало снова как-то серо, тоскливо, обыденно. Я совсем расстроилась. С одной стороны мне очень хотелось сейчас прийти домой и забиться в дальний угол ванной, чтобы включить воду и как следует поплакать, пожалеть себя, а потом выпив успокоительного отправиться спать. Но с другой стороны мне ужасно не хотелось его отпускать, будто бы я чувствовала, что это последняя наша встреча. Ведь он даже не спросил моего номера, а всё также продолжал смотреть на меня. Повисла долгая пауза. Чтобы как-то закончить эту тягучую сцену прощания, я сказала: - Спокойной ночи, большое спасибо что помог добраться, - сухо бросила я, и скрылась в доме. Прислонившись к двери, я медленно сползла вниз. Внутри было так пусто и обидно, что очень сильно захотелось плакать. Но кто вообще сказал, что Кирилл мне что-то должен? Да, он наверняка пользуется успехом у прекрасного пола, с этим никак не поспоришь. Но что он, виноват в чём-то передо мной? В этой жизни никто никому ничего не обязан, он и так сегодня сделал многое для меня. Он мог бы просто пройти мимо, а не жертвуя своим временем на руках нести меня домой. Кто виноват, что я родилась не такой красивой как все другие его пассии? Кто виноват в том, что я нерешительная трусиха, и сама не в состоянии устроить свою личную жизнь? Кто мне мешает быть наравне с соперницами, всегда выглядеть как модель какого-нибудь престижного агентства, перед выходом на подиум? Быть такой же яркой, дружелюбной и обаятельной как они? От этих мыслей я совсем расклеилась. Кое-как доковыляла до ванной, где у нас на стене висела аптечка, и найдя в ней эластичный бинт, туго перемотала больную ногу. Затем поднялась наверх в свою спальню, где переоделась в голубую ночную пижаму с котиками, а после заварив на кухне душистый китайский чай с липой, направилась в гостиную. Разожгла камин, подкинув в топку пару свежих брёвен, уселась в мягкое кресло, накрыв при этом ноги тёплым пледом, и загрустила. Кирилл всё никак не хотел выходить из головы. Но ещё больше не желали покидать мою голову события сегодняшнего дня. Слишком много сумасшедшего приключилось со мной за сегодня, кому расскажешь, не поверят. Покрутят пальцем у виска, посмеются, скажут что переутомилась, забегалась, и уже не соображаю что несу. Ещё и папа так не вовремя уехал в эту Россию. Катается туда несколько раз за сезон, что ему там, мёдом намазано что ли? Не может найти других инвесторов у нас в Норвегии, ну или хотя бы в соседних государствах? Как будто все инвесторы Евразии обитали именно в стране водки и балалайки, не иначе. На часах уже был час ночи. Повисла тишина. Лишь большие деревянные часы, которые стояли в гостиной недалеко от камина продолжали тикать и отсчитывать время, раскачивая маятник в разные стороны. Мне нравилось вот так молча пить ароматный чай сидя у живого камина, слушать треск поленьев и смотреть на танцующее пламя огня. Не смотря на поздний час спать мне совсем не хотелось, да и я была уверена, что раньше утра я вряд ли сегодня засну. Эмоции от пережитого дня просто не дадут мне этого сделать. Странный всё-таки он, этот таинственный молодой человек, который вдруг появился из неоткуда, у которого настроение меняется несколько раз за вечер, и у которого снежинки не тают на волосах. Хм, очень странный. Я решила не подавать виду, будто бы он меня чем-то привлёк. Стало очень тоскливо, понимая, что сегодняшняя наша встреча была скорее всего последней. Мой номер он не спросил, да и ничего большего, кроме его имени, я о нём не знала. Много ли Кириллов в Бергене? Вполне себе типичное славянское имя, таких у нас тысячи. Где он работает и чем занимается по жизни, - я тоже не знала. Да и стоит ли вообще искать его? Зачем? Ведь я ему безразлична. Совсем безразлична. Да и стоит ли он вообще моих слёз и мыслей? Может быть, это типичный Ловелас-Казанова, который вот так подкатывает к молодым девушкам, а после путём обмана пользуется ими, и бросает? Современный Дориан Грей, который пользуется своей смазливой внешностью, за которой прячется алчность и тщеславие, не думает ни о ком кроме себя, и живёт лишь в своё удовольствие?.. Мои мысли прервал какой-то грохот. Огонь в камине вдруг резко погас, словно подул сильный ветер. Стало совсем темно, я похолодела от ужаса. Повернула голову в сторону окна, и замерла. По той стороне стекла, на подоконнике, при свете уличного фонаря я рассмотрела чёрного ворона, у которого недружелюбно горели зелёные глаза-изумруды. Я закрыла себе рот рукой, чтобы не закричать. Он продолжал настойчиво стучать клювом в окно, злобно каркая. Я сжала ладонь в кулак, больно впившись ногтями в кожу. «Не будь тряпкой», - решительно сказала себе я, чтобы как-то себя подбодрить, и не впасть в истерику. Главное не дать волю эмоциям, иначе мой проигрыш неизбежен. Захотелось разрыдаться, закричать, но я понимала, что в доме я сейчас абсолютно одна, и помощи ждать неоткуда. Собрав всю волю в кулак, я решительно встала. Нога ужасно засаднила, но я не придала этому значения, и решительно зашагала к окну. Расшторив его, я открыла форточку, и что есть мочи закричала: - Что тебе от меня нужно? Пошёл прочь, я не боюсь тебя!