Глава 2
Глава 2
Растрепавшиеся волосы падали мне на глаза, прилипали к мокрому лбу, а ветер больно хлестал ими по лицу. По спине текла струйка липкого пота, сердце колотилось как у испуганного зайца, норовя вот-вот выскочить из груди. Дыхание давно сбилось, а в боку ужасно кололо, будто бы туда всадили нож. Правая расцарапанная лодыжка ужасно саднила и кровоточила, тем самым усложняя задачу. Но я не должна была останавливаться, оно уже совсем близко. Я могла поспорить что ещё совсем недавно был день и ярко светило солнце, но здесь, в этом тёмном лесу оно затерялось где-то между кронами высоких сосен, и потому здесь было темно, как при сумерках. Вокруг было ни души, словно все обитатели этого леса вымерли, и стояла мёртвая тишина, которую нарушал разбушевавшийся ветер да ветки одиноких сосен, что шелестели и качались ему в такт. Я мчалась в неизвестность, навстречу ветру и какому-то необъяснимому небытию, на ходу перепрыгивая через кусты и стволы упавших деревьев, в ужасе постоянно оборачиваясь назад и прикидывая, насколько далеко мне удалось оторваться от преследователя и вырваться вперед. Мысли путались в голове, страх и паника мгновенно разнеслись по венам и артериям, я не помнила, как я тут оказалась, и где сейчас мои друзья. Но я понимала лишь одно: они мне сейчас не помогут, и потому нужно рассчитывать только на себя. Я потеряла ориентир в пространстве и времени, и уже не знала какое расстояние мне удалось преодолеть. Словно я попала в какое-то другое измерение, другой мир и жизнь, где всё течёт не так как в том мире, где я привыкла жить. Я бежала по лесу, словно по бесконечному лабиринту, который, как мне казалось никогда не кончится. Всё те же толстые стволы высоких сосен, одинаковые как один, те же пни и кусты, и сломанные ветки, так противно хрустящие под подошвой. Ноги начинали постепенно неметь, я начинала осознавать, что мои силы уже на исходе, и долго я так не протяну. Нагло вытеснив мою адекватность, в мой разум ворвались ужас и паника, ловко вырвавшиеся из дальнего уголка моего сознания, в который я их так усердно запихнула, решив не давать сейчас волю эмоциям, а здраво и трезво воспринимать происходящее и действовать по обстоятельствам. Но тут вдруг лес неожиданно расступился, деревья стали постепенно редеть, а вскоре и вовсе кончились. Это придало мне уверенности, и я, преодолев ещё несколько злополучных сосен, вдруг вышла на поляну. Солнце зашло, спрятавшись за тучи. Поляна была также пуста как и лес - ни единого признака жизни, лишь одинокая тропинка, что располагалась вдоль. Не медля, я двинулась трусцой по ней, держась одной рукой за обезумевшее сердце, пытаясь выровнять дыхание, и хоть немного успокоится. Преодолев её и обогнув балку, которая располагалась сразу за ней, я увидела старое кладбище. Многие могилы были разрушены вплоть до неузнаваемости, а некоторые и вовсе пустовали. Холодок страха прошёлся по коже, где-то внутри вновь проснулась тревога, стало жутко. Я ужасно не любила подобные атмосферные места, способные лишь нагнетать тоску и скорбь, и всегда предпочитала держаться от них подальше. Но сейчас у меня не было времени на раздумья, и я немедля помчалась через кладбище, на ходу перепрыгивая через кресты и могилы. Неудачно приземлившись после очередного прыжка, я упала ничком на землю, проехавшись левым боком по земле и хватаясь обеими руками за покалеченную ногу. Правую ступню пронзила резкая боль, не в силах сдержать себя, я сорвалась на истошный крик. Огонёк надежды окончательно погас, и на смену ему пришло отчаяние. Теперь мне точно не спастись, я не могла даже пошевелиться, а помощи ждать было неоткуда. Не в состоянии сдержать эмоций, я впала в истерику, слёзы брызнули из моих глаз. Вдруг поднялся сильный ветер, подняв и закружив в быстром танце сухие листья, которые все это время мирно дремали на земле. Из могилы, возле которой по воле рока я упала, вдруг выросла молодая девушка, в длинном чёрном шифоновом платье в пол, тёмно-русые волосы которой были рассыпаны по плечам. Её прелестные, как два маленьких изумруда, глаза обрамляли пышные чёрные ресницы; тонкий аккуратный носик, пухлые бледно-розовые губки и кожа цвета слоновой кости лишь подчеркивали её аристократичность и чистоту. Но её лицо обезобразила струйка какой-то чёрной, на первый взгляд похожей на кровь субстанции, текущая у неё изо рта; обезумевшие и абсолютно пустые глаза в которых застрял испуг, застыли. А из её груди торчал кинжал. Поймав мой взгляд на себе, она повернула голову в мою сторону, и начала медленно приближаться. В ужасе, закрыв глаза, я издала истошный вопль, хватаясь руками за уши. - Лера, проснись! Мы уже приехали! Я подскочила, удивлённо захлопала глазами и тут же принялась панически осматриваться. Где я? Что это всё это было, чёрт побери? Сердце до сих пор бешено стучало в груди, коленки тряслись, во рту пересохло, а голова гудела и кружилась. Находясь в шоке, и до сих пор толком не придя в себя после случившегося, я спросила: - У вас не будет воды? Я сидела в салоне серебристого «Ауди» дяди Германа, и откинувшись на спинку кресла провалилась в небытие. Он молча сидел за рулём, и покуривал в приоткрытое окно автомобиля, пристегнувшись ремнём безопасности. Услышав мою просьбу, докурив сигарету и выбросив окурок в окно, он полез одной рукой в бардачок, и вскоре выудив из него бутылку минералки, протянул мне. Отпив глоток прохладной воды, я постепенно начала приходить в себя. Головокружение и усталость начали постепенно проходить, дыхание выровнялось, а сдавивший моё горло ком рассосался. Немного погодя, я открыла дверь и вышла на улицу, сказав на прощание дяди Герману, чтобы он за мной не заезжал, мол, сама