Глава 9
Снова заложило уши, и Мэгги сглотнула. На соседнем сиденье тихо похрапывал Томас. Он проспал почти все одиннадцать часов полета из Лос-Анджелеса, утомленный впечатлениями от Диснейленда. Мэгги покосилась на него с завистливой улыбкой. Ощущение неуверенности, не покидавшее ее в новом, незамужнем состоянии, заставляло бодрствовать на протяжении двух плохих фильмов и безразлично поглощать очередные порции еды. Казалось, она носила свой Диснейленд в себе - то возносясь в небо, то низвергаясь в пропасть. Не числя терпеливость среди своих достоинств, Мэгги решила, не дожидаясь возвращения, выложить перед Финном свой сюрприз. Исполненная самодовольства, она позвонила из офиса судьи, едва получив в руки плотный листок бумаги, свидетельствующий о том, что их семьи больше не существует. Сначала ей показалось, что Финн снова упал в обморок. Обретя наконец дар речи, он обрушился на нее с упреками за безвкусную шутку. Только Томас, взяв трубку, смог убедить его, но и это не сняло гнев без остатка. С ним могли бы по крайней мере посоветоваться. Он мог бы по крайней мере приготовиться. Но Мэгги различала нотки облегчения Все наконец завершилось, и тяжкая ноша ответственности свалилась с его плеч. По телефонному проводу носились бешеные импульсы печали и радости. Закончилась эра потрясающей игры, которую они вели с молодым энтузиазмом. Пришло время зрелости. В данный момент Мэгги не чувствовала себя зрелой. Она чувствовала себя очень юной и неуверенной. Правда и ее последствия... она избегала их так долго, что почти уверилась, будто день разоблачения не настанет никогда. Огласка будет болезненной, и Марюсам с Патти станут рвать и метать, но почему-то эта двойная угроза утратила свою силу над ней. Боялась Мэгги - и очень боялась - Ника. Это Ник имел для нее значение. При всем своем богатстве и власти он был очень одинок и только с дочерью связан какой-то эмоциональной близостью. Кто поможет ему пережить чувство потери, ярости и боль предательства? Кто умерит страдания от поступка дочери, который он неизбежно воспримет как отвергнутую - вслед за матерью - любовь? Сердце Мэгги болело за него... и за себя, потому что она последний человек, к которому он обратится. Пять ночей назад, когда он заснул, свернувшись на полу ее кухни, Мэгги потребовались все ее физические силы, чтобы оттащить его в гостиную и уложить на белом кожаном диване, стараясь при этом не повредить повязку на правой руке. Диван был длинный, но узкий, и Мэгги боялась, что он свалится, попытавшись повернуться, поэтому затолкала под него побольше подушек и туго подоткнула мягкое кашемировое одеяло после того, как стянула туфли и носки. Потом какое-то время постояла на коленях, глядя, как медленно и ровно поднимается и опускается широкая грудь, и откровенно любуясь, благо он не мог ее на этом поймать, смягчившимися линиями грубого лица. Неохотно поднявшись, чтобы идти спать, она позволила себе один долгий поцелуй в чувственно приоткрывшиеся во сне губы. Он пошевелился, и Мэгги затаила дыхание, но, к ее разочарованию и облегчению, снова утих, чуть улыбаясь во сне. Проснулась она с таким ощущением, будто и не засыпала. За окном было уже светло, но час - ранний, гораздо более ранний, чем те, в которые Мэгги обычно открывала глаза, особенно после бессонной ночи. Она перевернулась и сонно вгляделась в темный силуэт, раздвигающий шторы. Из окна открылся прекрасный вид на городской залив и хлынули потоки теплого летнего света. Она зажмурилась. - Ради всего святого, Сэм, это что же, вроде извинения за вчерашние излишества? - простонала она, зарываясь лицом в груду подушек. - Считай, что ты прощен, и дай мне поспать. - Сэм? Так ты обычно просыпаешься с этим мужчиной, Мэгги? Мэгги резко села в кровати, отбросив с глаз тяжелые пряди волос и подтягивая простыни к груди. - Ник! Ч-что ты здесь делаешь? - Я подумал, что было бы крайне невежливо с моей стороны уйти, не поблагодарив хозяйку... особенно после той нежной заботы, которую она проявила, когда я был в ее власти. Я сварил кофе. - Он поставил чашку на тумбочку. - На кухне? Сэм терпеть не может, когда кто-то хозяйничает у него на кухне, - пролепетала Мэгги. Что он помнит о прошлой ночи? - Я ему не скажу, если ты не скажешь. Сомневаюсь, что Сэм или твой муж смогут встать в ближайшее время, а когда встанут, у них будет жуткое похмелье. Твой муж. Он никогда не называет Финна по имени. Будто испытывает потребность постоянно напоминать им обоим о ее обязательствах. - А у тебя нет? - огрызнулась она, игнорируя кофе. Поскорей бы он ушел... Ник успел снять повязку и грязную, разорванную рубаху. Обнаженный до пояса, он слишком сильно действовал на чувства... и воображение. Тогда, на пляже, он демонстрировал больше обнаженной плоти, но здесь, в бело-розовой спальне, его голая грудь выглядела более неприличной, агрессивно чувственной. Жесткие мышцы перекатывались на широкой груди при каждом вздохе. Что будет, если он нагнется и обнимет ее? Закричит она или вздохнет с наслаждением? - Я был не так пьян. Мэгги недоверчиво фыркнула. - Ты едва понимал, что говоришь. И улегся спать на полу. - Это из-за болеутоляющего, а не от выпивки. Я не набрался так, как твой муж и его нянька. Его презрительный тон рассердил Мэгги. - Если ты не был пьян, почему полез в драку? - Твой муж никак не хотел униматься. - Ты мог просто уйти, если понимал, что он не отвечает за свои слова. - Я не сказал, что он не отвечал за свои слова. Я только сказал, что он был пьян. А я принял достаточно, чтобы снизилась сопротивляемость к оскорблениям. Я потерял терпение, но контроль над собой не потерял. Мне нельзя, потому что при моих навыках я могу запросто убить человека. Поэтому и не пью слишком много - Я не дрался с тех пор, как стал профессиональным боксером. - О, Финн будет польщен, узнав, что ты сделал для него исключение, саркастически заметила Мэгги. - Поскольку пил я из-за него, все как раз и сходится. Не буду отрицать, что получил большое удовольствие, задав ему трепку. - Судя по последствиям, счет примерно равный, - фыркнула Мэгги, глядя на его перевязанную руку. - Я сломал палец о его челюсть. - Ник блаженно улыбнулся, взбодренный приятным воспоминанием. Мэгги поспешила сменить тему, вспомнив кстати его слова. - Что ты имеешь в виду, говоря, что пил из-за него? Я думала... То есть ты разве был в клубе один? - Этот вопрос преследовал ее со вчерашней ночи. - Ты имеешь в виду, не было ли у меня там свидания? Он неожиданно сел на край кровати, и Мэгги пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не податься к нему, не дотронуться до теплой, блестящей кожи. Она не отводила от него широко раскрытых глаз. Разбитый рот иронически искривился. - Нет, я был там не с женщиной. Я однолюб, Мэгги. Когда я хочу женщину, я хочу только одну. А на этот раз... ты знаешь, какую женщину я хочу. Поэтому, когда вышла встреча с этим болтуном, который нарывался на драку, с чего бы мне отказываться от случая дать выход своей досаде? Я могу выиграть бой, но перевес в войне все равно на его стороне. У него есть ты. Мэгги сглотнула, отводя взгляд от его затуманенных желанием глаз. - Но... Финн сказал, что вы дрались из-за Лори. - Верно. В конце концов, он не знает о нас с тобой, так? Я стукнул его разок за Лори... но все остальные тумаки были за тебя. Мэгги побледнела. - Ты мог убить его. И снова эта ироническая улыбка. - Решив тем самым свою проблему, не правда ли? Но нет. Я знаю свою силу. Покидая ринг, я поклялся никогда больше не пускать в ход кулаки. Ты заставляешь меня хотеть многое из того, что я поклялся никогда больше не делать, Мэгги... - Его поврежденная рука коснулась ее подбородка, и она потянулась, чтобы оттолкнуть ее, но каким-то образом руки их соединились. Ник уставился на этот мимолетный союз, и Мэгги вспомнила, что потянулась изуродованной рукой. Ник уже видел ее, и, может быть, поэтому привычный рефлекс не сработал. - Хорошая пара, не правда ли? - проговорил он. Она покачала головой, не зная, что сказать, чтобы не выдать своих чувств. - Ты не должен находиться здесь. - В твоей спальне? На твоей постели? Ведь это же все твое, правда, Мэгги? У вас с мужем отдельные комнаты, отдельные гардеробы, отдельные ванные. Нигде ни следа встреч, ни забытого носка, ни расчески. Даже дверь между вашими комнатами заперта. - Ты высматривал? - возмутилась Мэгги, отдергивая руку. - Я был заинтригован вашим домашним устройством. - Он пожал плечами, отчего под кожей заходили мощные мышцы. - Финн и я уважаем личную жизнь друг друга, чего, очевидно, нельзя сказать о тебе. Не будешь ли любезен встать с моей кровати? - Что ты делаешь, когда хочется близости, - просовываешь письменное приглашение под дверь? - Не твое дело. Тебе не надо в офис или куда-нибудь еще? - Сегодня воскресенье, - напомнил он. - Не могу поверить, что такая страстная, чувственная женщина, как ты, может быть счастлива, ведя столь стерильный образ жизни. - Я... я очень чутко сплю, а Финн храпит, - придумала на ходу Мэгги. - Тебе не кажется, что простыни могут влиять на... на твой расстроенный сон? - Что ты хочешь сказать? - растерянно спросила Мэгги, не сразу сообразив, на что он намекает. - Цвет. Он немного... э-э... нарушает цветовое решение. Все остальное так красиво подобрано... Она совсем забыла об этом. Теперь ее лицо почти сравнялось цветом с простынями. Оставалось только делать хорошую мину при плохой игре. - Мои старые простыни? - переспросила она, глядя прямо в его насмешливые глаза. - Они у меня уже столько лет! Подняв бровь, он пощупал совершенно новый шелк. - Я слишком хорошо воспитан, чтобы назвать тебя лгуньей. - Ты только что сделал это! Если не намерен уходить, надень хотя бы рубашку, - сказала она, пытаясь увести разговор в сторону от спальных принадлежностей. - Она в отвратительном состоянии. Подумай, какие разговоры пойдут, если я выйду из твоей квартиры, выглядя так, будто с меня сдирали одежду. Я думал, у тебя найдется что-нибудь подходящее... - Сомневаюсь, что моя одежда будет хорошо сидеть на тебе, - сказала Мэгги, кокетничая вместо того, чтобы ухватиться за возможность выставить его. - Ну, не знаю. - Бесстыдные глаза ощупали туго подоткнутую простыню. Насколько я помню, ты очень хорошо сложена. - Финновы вещи будут тебе малы, - поспешно сказала она. - Придется добыть что-нибудь у Сэма. Подожди внизу. Я как-нибудь обойдусь без еще одного боя. - Думаю, прошлой ночью я избавился от желающих почесать об меня кулаки, сказал он, не двигаясь с места. - Если бы мне еще удалось избавиться от тебя, я снова стал бы самим