— Ну что встала на дороге! Время, девонька, деньги, — услышала она ворчливый мужской голос и сразу же поняла, что Москва преподала ей первый наглядный урок: хочешь чего-нибудь добиться, пошевеливайся!
Настя подхватила вещи и двинулась вместе со всеми к выходу на Комсомольскую площадь. Она добралась до главного корпуса МГУ всего лишь за час. А к обеду уже устраивалась на новом месте, в одной из комнат общежития. Словоохотливая комендантша деловито сообщила, что ей предоставлено «койко-место на период вступительных экзаменов, а там видно будет».
Комнатка оказалась маленькой, похожей на больничную палату. В ней стояли две узкие деревянные кровати с придвинутыми к ним тумбочками. В углу, в нише, приютился платяной шкаф, где уже висели чьи-то симпатичные вещички. Туда же Настя пристроила свои платья, кофточки, модные выходные брюки и пару туфель. Сама, как всегда, осталась в джинсах и в удобных кроссовках «Рибок», только сменила майку. Потом она присела на кровать, очистила купленный по дороге банан, откусила его и поздравила себя с невероятной удачей. Пока шла по коридору, слышала такой гвалт в других комнатах. А здесь — тихо-тихо. Почти райские условия для подготовки к экзаменам. И хотя у нее кружилась голова и болели плечи от рюкзака, Настя отправилась в столовую подкрепиться, а затем на ближайший переговорный пункт, сообщить родителям, что благополучно добралась и хорошо устроилась.
Ближе к вечеру объявилась соседка, бойкая тоненькая Ирина. Ослепительная блондинка в мини-юбке и футболке с надписью «ол райт» сразу же взяла ее в оборот.
— Наконец-то и меня укомплектовали, — заявила она. — Я, между прочим, из Курска. Собираюсь поступать на филологический, отделение «Прикладная лингвистика». Общага — это временно. Если сдам экзамены, заставлю родителей раскошелиться на квартиру. Всего-то двести долларов в месяц, а если найду соседку, то и того меньше.
— А если не сдашь, что будешь делать? — поинтересовалась Настя.
— Покручусь в Москве с месячишко и отправлюсь восвояси. Я уже в том году приезжала поступать вместе с подругой. Юльку приняли, она теперь строит из себя москвичку, даже мальчика крутого завела, а меня зарубили на устном русском. Представляешь, один дотошный лысый пристал с вопросом: «труп» и «покойник» — кто из них является одушевленным именем существительным, а кто — нет?» По мне что труп, что покойник — один хрен, а этот некрофил настаивает на своем. Ну я и брякнула наугад — труп, ведь есть же у Толстого «Живой труп», а оказался — покойник. Невезуха.
Невезуха! Если бы Настю спросили об этом, она бы «выбрала покойника», потому что знала простую истину: одушевленные имена существительные в винительном падеже изменяют свои окончания. Вижу «кого, что?» — труп. Вижу «кого, что?» — покойника. Вот и вся невезуха.
— Но за этот год я поработала в газете, — увлеченно продолжала свой рассказ Ира, — напечатала парочку работ, подучила на курсах английский и русский, так что теперь мои шансы резко возросли. А что у тебя?
Настя рассказала, что у нее. И очень удивилась, что эта болтовня далась ей легко, она даже упомянула вскользь про свой дворянский род. Видно, московское солнышко так припекло, что жутко захотелось хоть чем-нибудь отличиться (выделиться).
— Не дрейфь, Настасья, прорвемся, хоть и конкурс в этом году… — Ира присвистнула. — Ой, я с тобой заболталась! — воскликнула она, посмотрев на часики. — Скоро появятся Юлька с Игорем и мой Вадик. Он у меня темпераментный, южная кровь играет. Мы собираемся прогуляться, а я совсем не готова. Хочешь с нами? Компания соберется человек восемь-десять. Ближе к ночи отправимся на дискотеку, потанцевать.
Могла ли Настя устоять перед таким соблазном. Одиночество страшило, вечер за учебниками казался до обидного скучным, ведь всего лишь в двух шагах сверкают и переливаются неоновые огни шикарных витрин, с отражающимися в них иномарками. Ей так хотелось все рассмотреть, потрогать, попробовать наконец на вкус столичную жизнь, что она, не раздумывая, согласилась.
— Зачем ты ее притащила? — спросила Юля свою школьную подругу Иру Воронину пару часов спустя.
Она наблюдала, как Игорь танцует медленный танец с бойкой провинциалочкой и с таким видом, будто ему только что предложили мисс Европы на всю ночь.
— Да брось, — отмахнулась Ира, попивая колу из запотевшей банки. — Нормальная девчонка. Даже не знает, что такое «гриндерсы». Надо приобщить ее хоть немного к цивилизации. Ты представляешь себе, где этот Нижневартовск? Она рассказывала, что рядом с их городишком находится стойбище, где разводят оленей. Она даже каталась на этих рогатых. С ума можно сойти от северной экзотики.